Развод. Мне теперь можно всё - Софа Ясенева

— Покормишь? — спрашиваю с полуулыбкой, делая вид, будто речь идёт о чём-то само собой разумеющемся.

— Конечно, — достаёт ещё одну тарелку.

Этот маленький шаг, совместный ужин, кажется мне куда важнее самого письма. Шанс сблизиться с женой, пусть даже за тарелкой простой еды, я не собираюсь упускать.

И именно в этот момент раздаётся звонок телефона. Я мысленно чертыхаюсь: ну кого дёрнуло звонить вечером? Не глядя хватаю трубку, уже заранее раздражённый, что кто-то решил нарушить хрупкое спокойствие этого вечера.

Глава 27 Дмитрий

— Ты мне срочно нужен. Прямо сейчас. Через полчаса встречаемся в ресторане на углу у Советской площади.

Ни «здрасьте», ни «не занят ли ты». Перед фактом поставила, как всегда. У неё это привычка, бросить кость и ждать, что я, как послушный пёс, сорвусь с места. И раньше подобное меня не смущало: я понимал правила игры. Это был обмен, я позволяю ей дергать за ниточки, а она в ответ ускоряет моё продвижение.

Но теперь… Теперь её «к ноге» режет слух. Я слишком остро чувствую, что именно из-за Филисовой мне приходится шагать вокруг Лиды на цыпочках, боясь каждого неверного слова. Стоит оступиться, и всё, вновь окажусь в её холодной немилости. А всё потому, что Оля решила, что может меня подставить. Слишком поверила в себя. Я таких ошибок не прощаю.

— Я занят, — отрезаю, сжав зубы.

— Ты упустишь шанс, Дим. Второго такого не будет. Я ведь не для себя это делаю.

Голос мягкий, певучий, будто шелковая лента обвивает горло. Только вот стоит заглянуть за фасад, и там пустота, чистой воды корысть. Надо быть редкостным дураком, чтобы поверить в её мотивы.

Оля давно разведена, и это разве что не написано у неё на лбу жирными буквами. Ей смертельно надоело тащить всё одной, быть сильной и независимой, от слова «сильной» её уже тошнит. Она хочет мужчину, за спину которого можно спрятаться. И в поисках такого кандидата примеряет на себя то одного, то другого. Одни, почувствовав, как капкан схлопывается на их ноге, быстро сбегают, другие ещё какое-то время барахтаются, но тоже срываются с крючка. Тогда Оля выискивает новую цель.

Почему в какой-то момент её взгляд упал именно на меня, вопрос открытый. Может, увидела уверенность в себе, может, статус показался привлекательным. А может, просто решила: я удобный, амбициозный, и есть куда вклиниться.

Я сразу понял, что вокруг меня расставили сети. Сначала якобы рабочие обеды, затем «срочные» звонки вечером, потом дерзкие попытки оторвать меня от семьи на выходных. Весь набор стандартных манипуляций.

Да, это бесило. Но я не мог не признать: выгода тоже была. Она знала нужных людей, подсовывала контракты, которые иначе пришлось бы выбивать месяцами. В министерстве пела дифирамбы моим заслугам, продвигала каждый мой шаг. Практически все её усилия концентрировались на том, чтобы протащить меня выше. И в этом наши интересы совпали.

Я был готов использовать её до конца, взять всё, что можно. Было бы глупо отказываться от того, что само идёт в руки.

Но Оля захотела большего.

И теперь мне приходится играть в тонкую игру: удержать её на крючке, но не позволить ей приблизиться слишком близко. Дам слабину, и она решит, что у неё права, которых я не давал. Оттолкну резко, и она рухнет вместе с теми нитями, что тянет в мою пользу.

Я лавирую, но всё чаще думаю: если бы можно было обойтись без неё, я бы сделал это, не моргнув. Сейчас для меня главное — Лида. Она только-только сменила гнев на милость, и я не позволю этой женщине снова разрушить то, что начал восстанавливать.

— Я могу приехать через час, — говорю холодно, давая понять, что спорить бесполезно.

— Полчаса, Дим, — отрезает в ответ.

— Раньше не получится, — говорю твёрдо. — Развлеки его, как ты умеешь. Я в долгу не останусь.

В трубке тишина. Я почти слышу, как она скрипнула зубами.

— Ну ладно, так и быть, — протягивает наконец, вновь возвращая в голос игривые нотки. — Но постарайся всё-таки приехать пораньше.

Я понимаю, что за этим «ладно» скрывается счёт, который она предъявит. Оля всегда требует оплату за свои уступки. И каждый раз эта плата оказывается выше, чем можно предположить.

Возвращаюсь на кухню и натыкаюсь на внимательный взгляд Лиды. Чёрт. Слышала часть разговора?

Я не прятался, но всё равно неприятно щекочет мысль: а вдруг она опять сделает неправильные выводы? Я и так трачу слишком много сил, чтобы доказать ей обратное, и не собираюсь сам себе рыть яму.

— Обожаю твои котлеты, — потираю ладони и усаживаюсь за стол, будто ничего не произошло.

С аппетитом пробую еду, демонстративно смакуя вкус, но замечаю, что Лида почти не притронулась к своей тарелке. Вилку вертит в руках, взгляд уходит куда-то мимо.

— Почему не ешь? — настораживаюсь.

— Не хочется.

— Ты себя плохо чувствуешь? Может, стоит к врачу показаться.

— От токсикоза не умирают, — спокойно отвечает. — Это нормальное состояние. Нужно перетерпеть.

Её спокойствие меня бесит даже больше, чем если бы она вспыхнула.

— Тебе тяжело готовить? Тогда не надо было… Заказали бы что-то.

— Я же знаю, что ты любишь. — Лида чуть улыбается уголком губ. — Считай это моей формой оплаты.

Я морщу лоб.

— Ужин в ресторане всё равно будет.

— Сейчас я не в состоянии.

— Я подожду, — бросаю, словно это очевидно. — Может, тебе пока заказать готовую еду? Есть сервисы, привозят сразу на день. Тебе будет легче.

— Не стоит, я справляюсь.

Справляется. Конечно. Только выглядит при этом так, будто силы на исходе. Её упрямство словно стена, о которую я лбом бьюсь. Для меня это сущая мелочь, позвонить, оплатить, всё организовать. А она будто специально упирается.

— Лида, ты сильная женщина?

Она поднимает брови.

— Что за странный вопрос?

— Ответь.

— Да.

— Независимая?

— Вполне.

— И у тебя есть муж.

— Только на какое-то время. Это формальность.

— Но есть.

— Угу.

— Тогда перестань демонстрировать без конца, что тебе не нужна моя помощь. — Я наклоняюсь вперёд, стараясь поймать её взгляд. — Я сказал, что организую тебе еду, просто прими это и поблагодари. Так сложно?

Она смотрит прямо, слишком долго, слишком серьёзно. В её глазах отражается что-то, что я не могу