Воля владыки. В твоем сердце - Рия Радовская

но Асир держал — и это делало близость только ярче и упоительней. Да, это и есть тот сорт адреналина, который ее возбуждает. Внутри нарастало волнение, ожидание и предвкушение чего-то нового, более острого и яркого, чем было прежде.

— Следы на теле Лалии — это не мой выбор. Мой выбор — тот самый край, на котором так страшно и так сладко удерживаться. Поняла?

«Так страшно и так сладко» отозвалось томительной дрожью.

— Да, — чуть слышно выдохнула Лин.

— А теперь закрой глаза.

Лин послушалась, и почти сразу на глаза опустилась ткань. Асир приподнял ее голову, затянул узел сбоку. Повязка охватила плотно, теперь Лин не смогла бы открыть глаза, даже если бы захотела. Она глубоко вдохнула, вбирая запахи: Асира, сейчас как будто намеренно приглушенный, свежести и цветущих роз из распахнутого окна, и едва заметный — кофе и старой бумаги. В темноте, без возможности видеть запахи воспринимались острее, как и звуки: шелест ветра за окном и почти неслышные, мягкие шаги Асира. Чего он хочет? Какого именно «края, на котором страшно и сладко»? Бесполезно было гадать, и Лин ждала, чувствуя, как все чаще бьется сердце.

Асир подошел к кровати — Лин слышала шаги и, казалось, чувствовала взгляд, хотя это могло быть всего лишь игрой воображения. Хотелось его видеть. Но принять его желания и пройти тем самым «краем» хотелось не меньше. Она ждала, но ничего не происходило, как будто Асир давал в полной мере прочувствовать ожидание и неопределенность. «Ничего не важно, кроме моего запаха и моего голоса», — сказал он. Но сейчас молчал, и запах тоже едва ощущался и ничего не говорил. И с каждым прошедшим в этой двойной тишине мгновением ожидание становилось все более мучительным. Лин прерывисто вздохнула. «Сделай же хоть что-нибудь!»

Словно услышав эту мысль, Асир резко завел ее руки за голову. Свел запястья. Узкая полоса ткани обхватила их плотно и крепко, а потом еще потянуло вверх: похоже, Асир привязал ее к изголовью кровати. Безопасно, машинально отметила Лин каким-то краем разума, кровоток не передавлен, — но почему-то сердце заколотилось как бешеное, а дыхание участилось. Самое большее, что она теперь могла сделать руками — пошевелить пальцами. Абсолютно бесполезная возможность.

А потом шаги Асира прозвучали от кровати прочь… к двери? Да. Дверь слабо стукнула, закрывшись, и на Лин обрушилась тишина.

Почему-то стало трудно дышать, и почудилось, что запах пыли и старой бумаги стал резче. Пыль и старая бумага — кладовка с архивными досье за школьной библиотекой, темная, никому не нужная, ключ от нее висел в библиотеке на дверях, взять его мог каждый, но мало кому интересно было рыться в старых делах. Только если для уроков…

Именно там Лин нашла правду о смерти Альды. Но до того…

Лин отчаянно втянула воздух. Асир! Она лежит в его постели, здесь должно пахнуть им, а не древними страхами! Но Асир, наверное, велел сменить белье после Ирис — его запах почти не ощущался. А древним страхам было за что зацепиться — за темноту и тишину, связанные руки, беспомощность и неизвестность…

Лин казалось, что она превратилась в сплошное напряженное ожидание, но когда на живот опустилась тяжелая горячая ладонь, а голос Асира прозвучал почти над ухом, вдруг осознала, что воспоминания затянули ее слишком глубоко.

— Что тебя так напугало?

Почему-то запах пыли и бумаги по-прежнему ощущался сильнее, чем такой желанный запах Асира. Но его рука, его голос — были здесь, и от этого затопило таким облегчением, что Лин, не сдержавшись, почти со всхлипом втянула воздух.

— Не уходи. Пожалуйста. Не оставляй меня одну… вот так.

Кажется, она начала дрожать: по сравнению с горячей ладонью Асира воздух показался вдруг холодным. Почти таким же, как… как тогда.

— Дыши со мной, — рука Асира переместилась выше и вдруг плотно и горячо легла на шею, на горло. — Вдох. — Лин судорожно вдохнула. — Выдох. Медленно. Ты никуда не бежишь. За тобой никто не гонится. Я здесь. Дыши.

Асир провел пальцем вниз, задержался на ямке у основания шеи. А Лин дышала, подстраиваясь под его движения, голос, дыхание. Нет, она не слышала его, но казалось — чувствовала. Ощущала идущую от Асира спокойную уверенность, эта уверенность словно втекала в нее, выдавливая прочь холод и давний детский ужас.

— У твоих страхов есть корень. Говори, где он. В чем. С кем тебя связывает?

— Школа, — выдохнула Лин. — Первый месяц. Мне казалось чудом уже то, что я могу учиться, нормально учиться. А еще, когда я закапывалась в книги, становилось легче… не думать постоянно об Альде, не вспоминать ее… мертвую. Я слишком быстро стала одной из лучших, — она глубоко вздохнула, уже медленнее, на самом деле медленнее, а не сдерживаясь изо всех сил. — Нашлась компашка клиб, которым не понравилась трущобная выскочка. Однажды меня подкараулили… возле библиотеки, там рядом есть чуланчик, темная пыльная комната с архивами. Натянули мешок на голову, затащили туда. Привязали к стеллажу, вот так же. За руки. И пригрозили: если буду кричать, звать на помощь, шуметь… отдадут кродахам. Я была в ужасе.

— Тебя били? — ровно спросил Асир.

— Нет. Пнули пару раз.

— Пытались показать на практике, что с тобой сделают кродахи?

— Нет, — наверное, Лин рассмеялась бы, только вместо смеха получился всхлип. — Там заводилами были девчонки.

— Тебя засунули в кладовку девчонки?

— Да, — признаваться в этом было мучительно стыдно, совсем как тогда…

— Что случилось дальше? — ни тон Асира, ни его запах, которого Лин по-прежнему почти не чуяла, не изменились. И эти ровные, бесстрастные интонации странным образом рассеивали муть в голове, морок, вызванный историей из далекого детства.

— Они ушли, — тихо сказала Лин. — Заперли дверь на ключ и ушли. Было темно и очень тихо, пахло пылью и старой бумагой. И мне казалось, что время… стало бесконечным. Я понимала, что это просто страх, но ничего не могла сделать с ним. Боялась шуметь. Они правда напугали меня до смерти… кродахами. Было холодно, в подсобных помещениях там никогда не топили. И в какой-то момент я испугалась уже не кродахов, а другого. Что они не вернутся. Оставят меня там. И я почти уже решилась орать и звать на помощь, когда… — Лин сглотнула. — Они вернулись. Смеялись. Поздравили с пропущенной контрольной. «Иди на ужин и веди себя как обычно. Если скажешь хоть кому-то…» Отвязали руки и убежали.

— Если бы сейчас кто-то умудрился натянуть тебе на голову мешок и затолкать в кладовку, ты бы испугалась?

Лин вдохнула, пытаясь распознать запах. По-прежнему — ничего.

Еще час