Победитель будет один - Карина Вальц

о том, как похожи их жизни. Глупо, но ему хотелось говорить с ней и дальше. Обо всем, не только о гонках, хотя они и были главными в их жизни. И посторонним это не понять настолько, что объяснять – пустая трата времени. А Соня Ридель в объяснениях не нуждалась, она сама была такой же.

– Что за похоронный вид, Ридель? – ухмыльнулся он вместо приветствия. – Не волнуйся, я не так сильно ранен. Врач сказал об обильном внутреннем кровотечении, но кровь и должна быть внутри, так что все будет хорошо.

Пока Соня моргала, думая, как воспринимать услышанное, он засмеялся:

– Видела бы ты свое лицо! Я пошутил.

– Смешно.

– И немного изобразил Моро.

– Я поняла и не оценила.

– Верю. Присядешь?

– Я… – Ридель обернулась на дверь и поморщилась, явно пожалев, что зашла. Не стоило упоминать Моро, когда она еще стояла на пороге, но Кифер уж очень злился на этот глупый вылет.

– Не волнуйся – никто не придет и тебя здесь не застанет. Хотя не понимаю, что в этом такого. Если мы в разных командах, то все, запрет на общение?

– Дело не в разных командах, Киф, а конкретно в тебе и твоем многолетнем соперничестве с Давидом. Ты не просто из другой команды, ты враг номер один для «Зальто». Что-то на уровне Дарта Вейдера.

– Не в ту сторону выкрутила, Ридель. Ты же читаешь прессу. Злодеи – это вы, «Зальто». Всех достало ваше доминирование. А я – герой и спаситель Люк Скайуокер. Почему, думаешь, Моро так дергается? А потому, что за него никто уже не болеет. Разве что его семейство диких островитян. И ты. Хотя… не теперь, когда в твоей жизни появился я. – Он улыбнулся, наблюдая, как Соня качает головой, как бы не веря его словам. Но это же правда – какой, к черту, Моро? Многочисленными выходками он утомил даже собственную команду.

Ридель опять обернулась на дверь:

– Уверен, что никто не придет? Твой отец, например.

– Он уже покинул Японию.

– Оу! – Она застыла, поняв, что гонка закончилась всего час назад, а Филипп Вайсберг уже улетел. Это многое говорило о нем. Соня натянуто улыбнулась и сдалась. – Хорошо, тогда присяду.

– Стоило сразу начать с речи об одиночестве, да? – Он подвинулся, чтобы она могла сесть на кровать.

В палате были и кресла, но стояли далеко, глупо заниматься их перемещением. Ридель думала так же и без лишних выступлений села рядом, но не слишком близко – старательно сохраняла дистанцию. Поэтому нестерпимо хотелось ее сократить. В Кифере проснулся азарт, что всегда случалось рядом с ней. Было в Ридель что-то такое… оживляющее, побуждающее действовать. Знакомое, но вместе с тем неизведанное, ведь он привык иметь дело с совсем другими девушками.

– Тоже любишь жалеть, Ридель? – поддел он ее.

– На самом деле не очень.

– Навещала брата?

– А ты думал, я приехала к тебе?

– Могла бы и соврать ради больного. Как там Адриан?

– Повредил руку, но в целом неплохо, – неохотно ответила она.

Кифер слышал, что у Риделей случился разлад, причем давно. Может, в прошлом году. Судя по тоскливому виду Сони, разлад длился до сих пор.

– А ведь я говорил, что у нас много общего.

– Это вряд ли, Киф. Меня никто не истязал ради чемпионства и не бросал в одиночестве. Я всего-то поругалась с братом.

– Меня тоже никто не истязал.

– Мы же все друг про друга знаем, забыл? Я знаю, Киф.

– Ты не знаешь, а повторяешь за другими. Вот тебе информация из первых уст: все, что было, – к лучшему. Это меня закалило и возвело на вершину. Осталось только спихнуть с нее Моро. И я намерен сделать это уже в этом году. Чтобы никто не сказал, что мое чемпионство – заслуга Деда и его гениальных разработок. Чтобы все говорили только о том, что я хорош настолько, что победил в разгильдяйской «Биалетти» на не самой лучшей машине, без отруливающего с дороги второго пилота и прочих подачек, ведь я настолько хорош. И… – он сделал эффектную паузу и решил ее подразнить, – держа за руку Соню Ридель, нового стратега «Биалетти».

Она рассмеялась:

– Ну этого точно не будет, Вайсберг.

– Почему? Сама знаешь: вражда приводит к нешуточной страсти.

– О да. Я давно заметила искру между тобой и Давидом. Все заметили.

– Я говорил о нас с тобой.

– Но мы не враждуем.

– Еще как враждуем. Как там Моро? Опять вылез на первое место? В США это ему не светит, трасса в Майами вам не подходит. И «Биалетти» уже подали официальную жалобу, наше столкновение будет расследовано.

– У Давида три победы в четырех гонках, один из лучших стартов в его карьере. Я бы сказала, что твои угрозы выглядят неубедительно. Так что нет – мы не враждуем, Киф.

– Враждуем. Ты добавила меня в черный список после последнего разговора. – Подумав, он продолжил: – Неужели тебя так оскорбило мое предложение? Или… ты так хотела согласиться, что пришлось меня вычеркнуть?

Соня Ридель умела быть неожиданной:

– Второе.

Между ними повисла пауза – не напряженная, скорее приятная. Кифер смотрел на Ридель со странным желанием продлить этот момент, растянуть удовольствие. Интерес же сильнее любви[23].

Ридель сидела, упираясь руками в кровать, и Кифер не удержался – потянулся вперед и накрыл ее ладонь своей. Погладил тонкие пальцы, чувствуя внутри тот самый приятный и согревающий интерес, будоражащий кровь азарт. Теперь казалось странным, что он несколько лет ходил мимо Сони и не обращал на нее внимания, хотя она всегда маячила в гаражах «Зальто» за спиной Моро.

Она убрала руку и резко встала:

– Мне пора.

– Хорошо. – Он не стал настаивать. – Увидимся в Вене во время перерыва?

– В Майами в паддоке.

– Значит, никаких встреч наедине? Понял тебя, трусиха. Тогда я напишу.

– Я не прочту.

– Я позвоню.

– Ты у меня в черном списке.

– Я приду к тебе в гаражи.

– И долго не проживешь – колесо на голову упадет. – Она не пыталась скрыть улыбку.

– Ничего страшного. Умру счастливым, глядя на тебя.

– Если я окажусь рядом. Но, скорее всего, ты будешь глядеть на наших бравых механиков. Может, кто-то из них даже сжалится и сделает тебе искусственное дыхание.

– Я не против, ведь представлять буду тебя.

– Сложно тебе придется, ведь у них у всех бороды. – Соня Ридель засмеялась – опять! Никак новый рекорд, ведь обычно она ходила хмурой и суровой, словно в одиночестве тащила на себе все «Зальто» и психованного Моро заодно.

Она тоже чувствовала этот интерес, иначе бы так не улыбалась.

Гонка 5. США, Майами

Глава 28

На пресс-конференции перед гонкой Кифер Вайсберг перешел на немецкий и сообщил,