Это (не) измена - Галина Милоградская

— морщусь. — Но тогда надо срочно искать замену, а специалиста его уровня хер найдёшь в короткий срок. Наши хэдхантеры и так ждали, когда его контракт истечёт, чтобы к нам переманить. Сука, не представляешь, как это бесит!

— Надеюсь, ты его размажешь, — серьёзно говорит Фил. Тянет: — Не верю, что Ядвига реально это сделала. Думал, на понт берёт.

— Ядвига словами не разбрасывается: сказала — сделала, — отвечаю угрюмо. А ведь тоже наивно надеялся, что блефует.

Готов по стенке размазать. Адреналин постепенно разгоняет кровь, пока жду Егора. В зале никого нет — Дима снял полностью. Не надо нам лишних глаз и ушей, а сказать мне тоже есть что. Разминаюсь, когда он наконец появляется. Не опоздал, но и раньше не пришёл. Сухо здоровается, уходит в раздевалку.

— Договор один — по лицу не бить, — говорю, когда входит на ринг. Егор кивает, молча мерит взглядом. Оценивает. Я тоже изучаю: в форме, естественно, Ядвига на другого бы не повелась. Встаём в стойку, кружимся, прикидываю, куда лучше ударить и в последний момент уворачиваюсь — кулак в перчатке летит в скулу.

— Блядь! Я же сказал — по лицу не бить! — врываюсь.

— Случайно, — бросает Егор и снова атакует. Отражаю удары, ухожу в защиту, пока он пытается достать по рёбрам. Прилетает по почке, боль вспыхивает, выбивает воздух из лёгких. Зато в голове проясняется, перехожу в атаку. Хук справа по рёбрам, следующий он парирует, снова атакует. Егор боксирует сосредоточенно, иногда смотрит прямо в глаза, но в основном взгляд соскальзывает. Больше не могу его достать, но и он не может. Сцепляемся в захвате, глаза в глаза.

— Ещё хоть раз её тронь, — тяжело дыша, цедит Егор. — Урою.

— Киллера наймёшь? — отвечаю с насмешкой. Нашёл кому угрожать.

— Сам справлюсь.

Он резко отступает, не успеваю среагировать, в ушах звенит, картинка смазывается. Во рту привкус крови — ублюдок врезал по скуле. Веду челюстью, вроде на месте, языком по зубам — целы, но семёрка немного шатается. Блядь.

— Считай это предупреждением, — говорит Егор и поносит перчатку ко рту, зубами тянет шнурок перчатки. Сейчас бы атаковать, уложить одним апперкотом, но… Это не честно. Всё-таки бокс — джентльменская игра.

— Она — моя жена. — Голова всё ещё гудит.

— Это ненадолго.

— Это нам решать.

— Это ей решать, а не вам, — отрезает Егор. Снимает перчатку и принимается за вторую. Только сейчас понимаю, что устал. Спорить и изображать из себя петуха лень. Пар выпустили, но моё отношение к ублюдку не изменилось. Гонора дохуя, так в себе уверен? Доказывать ему что-то смысла нет, доказывать надо только Ядвиге.

Странно вдвоём идти в душ, пусть по разным кабинкам. Дожидаюсь, когда выйдет, через несколько минут выхожу сам: не собираюсь с ним хуями меряться. Успел остыть. Нечего мне сейчас ему сказать. В раздевалке никого нет, хмыкаю — сбежал. Губа распухла, завтра выслушаю от Фила и отца. Завтра увижу Ядвигу впервые за четыре дня.

Не думал, что буду так волноваться, пока жду, расхаживая по холлу квартиры: мы договорились, что она приедет, переоденется, и вдвоём поедем к отцу. Он давно не празднует в ресторане — только дома. Три этажа, пять гектаров ухоженной территории и целый штат обслуживающего персонала. На ужин приглашены самые близкие партнёры, главные акционеры. С натяжкой могу назвать его семейным.

Ядвига появляется ровно в шесть. Холодный взгляд, уверенная походка. Молча кивает, когда проходит мимо, а меня за ней как на привязи тянет. Внутри ёкает, поджимается, сердце бешено стучит. Язык прилипает к нёбу, с трудом выдавливаю сиплое:

— Привет.

Она вздрагивает, сбивается на миг с шага, отвечает, не оборачиваясь:

— Здравствуй.

Тихо прикрывается дверь в спальню, только тогда понимаю, что улыбаюсь во весь рот. А когда выходит, перестаю дышать. Ослепляет. Реально, просто ослепляет. Смотрю на открытые плечи, на высокую грудь в неглубоком вырезе лифа, на наклон головы и… понимаю, что заново начинаю влюбляться.

Глава 22

Ядвига

Свёкр никогда не позволял себе повышать на меня голос, поэтому сейчас от его тона неприятно сжимаются внутренности. Быстро беру себя в руки: обвинять меня не в чем.

— Не понимаю, о чём вы. Сейчас половина шестого, суббота, и вы меня разбудили.

— Да срать я хотел, что ты спала! Кто-то в сеть слил, что ты решила развестись из-за измен Платона!

Медленно выдыхаю. Кто бы ни подслушал вчера наш разговор, концов мы не найдём. Да, все гости в одной с нами лодке, заинтересованы в успешной продаже акций, но некоторые привели с собой спутниц, для которых скандальные сплетни важнее какого-то там бизнеса, в котором они ничего не смыслят. Свёкр отлично это понимает, звонит, чтобы выпустить пар. Скорее всего просто потому что сыновья не взяли трубку. Но я не собираюсь позволять так с собой разговаривать.

— И? — спрашиваю холодно. — Это причина меня оскорблять? На детей своих можете кричать как угодно, а со мной придержите язык.

Молчит. Слышу, как дышит в трубку. Наконец хмуро бросает:

— Извини. Сорвался. Блядь! Как увидел эти желтые газетёнки… Как же не вовремя!

Полностью согласна. Наши отношения, какими бы ни были, не имеют права касаться бизнеса.

— Вы должны выпустить опровержение. Сегодня же.

— Нет, — отрезаю. — Если будем оправдываться, станет ещё хуже. Пусть всё останется слухами.

— Эти слухи…

— Источник неизвестен, солидные издания не воспользуются этой новостью, не проверив. — Вздыхаю, с силой сжимаю переносицу. — Мы просто продолжим жить, как будто ничего не случилось.

Это значит одно: я должна вернуться к Платону и продолжать играть в семью.

— Да, в этом есть смысл. — Свёкр заметно успокаивается, но на его душевное равновесие плевать хотела, тут бы свою кукушку на месте удержать. У меня встреча с адвокатом на понедельник назначена, и как прикажете быть? Наверняка сейчас только ленивый за нашими с Платоном передвижениями следить не станет.

— Если на этом всё, до свидания.

Он что-то бурчит в ответ, уже не слушаю. Голова теперь другим занята. Лопатками чувствую взгляд, поворачиваюсь — Егор стоит в дверях, плечом прислонившись к проёму. В глазах такая тоска, что у меня начинает щипать в носу.

— Ты вернёшься к нему? — спрашивает тихо-тихо.

— Так надо. — Подхожу, касаюсь груди, чувствую сильный стук сердца. На мне