Это (не) измена - Галина Милоградская

— Спасибо, — говорит одними губами, беззвучно. Уходит. Впереди много дел, усиленно гоню Ядвигу из головы. Обещал и не оставлю до конца, но подозреваю, что сердце потом оставлю тоже.

Глава 23

Ядвига

Вернуться к Платону было вынужденной мерой, но при виде счастливой мордашки Яши больно. В субботу мы отвезли его в батутный парк, потом ходили в музей мороженого, потом… Делали всё, чтобы день был максимально насыщенный, чтобы сын не обратил внимания на наше молчание. Платон из кожи вон лез, развлекая его, спасибо, что не пытался вовлечь меня. У меня отвлечься не получалось, внутри сломалось что-то. Вечером, уложив Яшку, выдохнула наконец. Представила бесконечные вечера, насквозь фальшивые дни, и захотелось встать посреди квартиры и орать во весь голос. Не выдержу. Я так не выдержу просто!

Большая кровать позволила лечь по разные стороны и не соприкасаться, но дыхание Платона за спиной звучало оглушительно. Не дыши на меня, не смотри в мою сторону, исчезни — я проговаривала это снова и снова, пока не уснула.

— Мам, вы с папой поссорились? — ошарашил утром сын. Мы сели завтракать, Платон только закончил рассказывать, какие планы на сегодняшний день, и вопрос застал нас обоих врасплох. Переглянулись, Платон натянуто улыбнулся и потрепал Яшку по волосам.

— С чего ты взял, медвежонок? У нас с мамой всё хорошо.

— Да? Тогда поцелуй её.Я похолодела: Платон всегда касался меня, не интимно при сыне, конечно, но обнимал, брал за руку, чмокал коротко и звонко. Сын заметил, что мы держим дистанцию и почти не разговариваем между собой.

— Ты прав, мама немного злится на меня. Так бывает.

— Попроси у неё прощения. Мамочка, ты же простишь папу?

Ощущение, что мной ловко манипулировали, загоняя в капкан, наполнило паникой. Я даже не нашла в себе силы улыбнуться.

— Постараюсь, — выдавила через силу. Перегнувшись через стол, Платон клюнул в губы, подмигнул Яшке. Пришлось собрать всю волю в кулак и весь день по-настоящему делать вид, что всё в порядке. К понедельнику была выжата напрочь. А потом увидела Егора, и сердце заныло. Как же сильно его не хватает! Тянет к нему, потребность видеть, быть рядом ломает изнутри.Ещё один бесконечно долгий день с напрочь сбитой концентрацией, не могу ни на чём сосредоточиться. Одного понять не могу: виноват Платон, а страдать должна я. Почему⁈ Вечером он приезжает поздно, только успевает поцеловать Яшку перед сном. Специально задержался, или на самом деле по работе, если честно плевать.

— Почему ты ведёшь себя так, словно ничего не случилось? — нет сил молчать. Чувствую, как истончаюсь, совсем немного, и стану прозрачной. Сижу на краю кровати, смотрю, как он раздевается в гардеробной. Руки замирают над пуговицами рубашки. Склонив голову, Платон смотрит хорошо знакомым взглядом, только его глубина перестала затягивать. — Почему я должна страдать, за что? Он быстро подходит, опускается на колени, берёт за руку.

— Прости, малыш. Я всё исправлю, обещаю.

— Ты не понимаешь, — качаю головой. — Мне это не нужно. Ты мне не нужен.

Как будто все кости из тела вытащили, даже пошевелиться не могу, говорю через силу. Хочется в комочек сжаться. Не смогу так.

— Ты мне нужна. Не смогу без тебя.

— Не хочешь узнать, что нужно мне? Мои желания совсем не интересуют?

Молчит. Со вздохом отпускает руки, возвращается в гардеробную. Горько усмехаюсь — нечем крыть. В притворстве нет смысла. Сохранять лицо, играть в семью ради репутации… Кому она нужна? Понимание приходит резко, и в голове проясняется. Всем плевать. Ради достижения собственных целей меня, одну меня на алтарь положили. Раз всем плевать, почему мне не должно быть всё равно? Когда там у нас старт продаж, завтра? Хватит, не собираюсь больше терпеть. Буду делать то, что хочу, как хочу, с кем хочу. Решение принято окончательно и обжалованию не подлежит.

Такой лёгкой не чувствовала себя очень давно, даже петь хочется, когда утром под душем стою. Сжатая пружина наконец разжалась, всё стало предельно ясным. Сама себе придумала препятствия к счастью, заставила себя в них поверить. Яшке объясню. Так бывает, родители разводятся. И если старт сегодня будет удачным, никто не станет смотреть на нашу личную жизнь после. Пусть свёкр объясняется с акционерами, если пожелает. Пусть Платон рассказывает о причинах нашего развода. Меня это не будет касаться.

— Доброе утро, — абсолютно искренне улыбаюсь Платону. Он смотрит с подозрением, явно ждёт подвоха. Няня скоро приедет, Яшка ещё спит. В одном полотенце прохожу мимо постели, чувствую его взгляд. Сегодня буду сиять. Подбираю сегодняшний образ тщательно, не хочу ничего слишком делового, поэтому выбор падает на длинное платье нежно-лимонного цвета с широким поясом. Не кричащее, в меру легкомысленное. И туфли на средней шпильке. С зеркала смотрит снова уверенная в себе женщина, не растерянная и уставшая, какой была последнее время. Не напряжённая, а счастливая.

— Что-то случилось? — Платон перегораживает выход из гардеробной.

— Нет, — пожимаю плечами и отодвигаю его в сторону. — День сегодня хороший, правда?

— Хороший, — заторможенно отвечает.

Первый день новой жизни начинаю с аромата кофе, даже дождь за окном не портит настроение.

— Слушай, а как хоть твою беременяшку зовут? — небрежно спрашиваю, когда Платон появляется на кухне. Замирает, хмурится.

— В чём подвох? Зачем тебе это знать?

— Просто подумала, что даже не знаю её имя. Согласись, это странно.

— У меня с ней больше ничего нет.

— Да плевать, если честно. У тебя с ней как минимум ребёнок.

— Не мой. — Неважно, чей. Так как её зовут?

— Лиля, — отвечает нехотя.

— Лилечка, значит. Вот и познакомились.

— Что случилось? Ты сегодня сама на себя не похожа.

Нет, милый, как раз сегодня я снова стала самой собой. Пожав плечами, допиваю кофе. Не собираюсь ничего говорить, пусть сам догадывается. По дороге в офис подпеваю радио, не могу перестать улыбаться — изумлённое лицо Платона так и стоит перед глазами. А ещё совсем скоро увижу Егора, предвкушаю его реакцию на то, что скажу.В большом зале для совещаний уже собралось немало людей, поэтому разговор приходится отложить на время. Обмениваюсь с Егором взглядом, едва сдерживаюсь, чтобы не подмигнуть. На большом экране в прямом эфире пятничные биржевые сводки, торги вот-вот начнутся. Подхожу к Егору, говорю тихо:

— Нам надо будет поговорить потом.

—