Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

— Оме… Ульрих… вы теперь, наверное, наследник Тилории будете, — глаза Лисбета были полны слёз, но трезвости суждения он не потерял, — Тут у нас, в Лирнессе, посольство Тилории есть. Вам к ним надо…

Упс!

Это, что ещё за подстава? Нахрена они мне? Я теперь вдовец — лицо самостоятельное, подданным Тилории не являюсь и ничего этим уродам не должен. Это они мне должны. Компенсацию за потерянное здоровье и моральный ущерб. И вообще… Они мою родину разорили? Разорили. Мне вообще-то жить теперь негде. У меня герцогства нету…

— Оме Ульрих…, а… вот вы в Майнау были… А почему… Они вас не приняли?

— А, это… Просто у нас… в общем, мы поспорили по поводу одного места из блаженного Августина…, - отмазался я бессмертной строчкой.

— Оме, — Лисбет поморщился будто от боли, потёр пальчиками виски, — я же рассказывал вам. Не надо…

— Извините, оме, — действительно, я ведь соврал про Августина этого проклятого, — … Вы как-нибудь к нам на Шнорштрассе 8 в гости приходите, оме Лисбет, там я вам и покажу и расскажу о причинах.

Разговаривали мы ещё долго, обо всём, о городе, о море, о союзниках Лирнесса и Вольных островах, об Южном материке и о хирургии…

У Адельки начали слипаться глаза, Лизелот давно уже нас покинул (я, напоследок поработал с ним, в общем разговора он не помнит) и только неожиданно оказавшись в темноте (а я так и смотрел через глаза Адельки и его глаза закрылись), до меня дошло, что пора заканчивать. Время давно перевалило за час ночи и до утра оставалось всего четыре часа…

Я специально подгадал так, чтобы, когда мы встали из кресел, оме Лисбет оказался у меня на пути и мы столкнулись.

Макушка его, как и у большинства омег, едва доходила мне до подбородка. Омега ойкнул и я, не растерявшись, заключил его в объятия. Так бы и стоял всю оставшуюся ночь…

— Оме, что вы делаете? — Лисбет слабо попытался высвободиться из моих объятий.

— Вы мне симпатичны, оме, — нагнувшись, шепнул я в покрасневшее ушко, — и я вам…

— Да, оме, вы мне тоже симпатичны, но…, - Лисбет поднял на меня лицо.

Волны иланг-иланга накрыли нас обоих.

— Тише, оме…, давайте постоим так, — я прижался губами к его лбу, омега закрыл глаза и притих.

— Н-ну… вот…, - я, наконец, отлип от Лисбета, — а теперь пойдёмте спать. Вы устали…

— Вы тоже, оме… — шёпотом слышным только мне, откликнулся он, — Ваша Светлость, — носик Лисбета наморщился в улыбке.

Аделька помог мне дойти до кровати, раздеться и я, рухнув на неё, провалился в блаженный сон.

Утром я проснулся от восклицаний какого-то омеги в смотровой.

Его энергетический силуэт, ростом повыше Лисбета и Лизелота, какой-то дёрганый, с постоянной красной точкой непроходящего сексуального возбуждения в голове, развязно закинув ногу на ногу, сидел на стуле у стола Лисбета. Тот писал что-то, видимо, задавал вопросы.

Потом они переместились к гинекологическому креслу. Омега, цепляя пятками за пятку, стянул невидимую мне обувь. Лисбет заставил посетителя раздеваться ниже пояса и тот, смеясь грубоватым хриплым смехом и рисуясь перед смущённым Лизелотом, — почему то внимание пришедшего на приём омеги было обращено на него, начал жеманно стягивать с себя вещи. Стянув трусы, омега ухватил сам себя за ягодицы, звонко хлопнул сразу двумя ладонями по обеим, помял их, отчего Лизелот смутился ещё больше и примостился в кресле. Лисбет долго смотрел омегу, качал сине-зелёной в энергетическом зрении головой, магичил светящимися зелёным светом руками. Завершилось тем, что у омеги, пришедшего на приём, от воздействия целителя случилась эрекция и он кончил бледноватой в энергетическом зрении спермой. Лизелот, с пожелтевшей от негодования головой, салфеткой вытирал живот омеги, тот смеялся, пытался хватать и целовать руки медбрата, но, не смотря на эякуляцию, красная точка сексуального возбуждения в голове омеги так и не пропала. Он под дозой что ли?

Перешли на кушетку. Омега разделся полностью, и, сняв с себя что-то верхнее, самыми кончиками пальцев протянул вещичку Лизелоту, предлагая положить куда-то к окну. Целитель, что-то говоря омеге — слов не разобрать, и не обращая внимания на ужимки пациента, как только тот лёг, начал водить зеленеющими руками над его коленями, над боковыми поверхностями бёдер пришедшего, над его талией и плоской грудью. В конце лечения ладони целителя запорхали на щеках и подбородке омеги-похабника.

Было заметно, что пришедший откровенно провоцировал медбрата, а к Лисбету, наоборот, относился подчёркнуто вежливо (в его понимании, конечно). Весь приём занял минут пятнадцать, в течение которых, Лисбет пробежался по организму, судя по всему, безжалостно эксплуатируемому своим беспутным хозяином, подлатал и подправил какие-то ему одному ведомые недостатки, мелодичным голоском успел выговорить омеге за его небрежение, на что тот легкомысленно махнул рукой и что-то возразил в ответ. За это время я успел подняться, с помощью глаз, насторожившего уши Адельки, оделся, посетил комнату размышлений и сел на кровать, наблюдая театр энергетических теней.

Омега как раз одевался, натянул на себя что-то из верхнего, так и оставаясь без трусов, потом, сосборив в руках чулки (?) начал натягивать их по очереди на длинные стройные ноги. Встал с кушетки, отклячив круглую попку и медленно повернувшись перед Лизелотом, нервно комкавшим какую-то салфетку и полыхавшему желтизной, манерно изогнув руку и оттопырив палец, показал медбрату на подоконник. Тот пошёл туда и начал что-то делать, что я не понял сразу. А! Там, похоже сумка омеги и Лизелот что-то в ней ищет. Подождав, омега преувеличенно недовольно вздохнул и, поводя плечами и бёдрами, подошёл к окну, по пути задев Лизелота бедром. Порывшись в сумке (я её не вижу) и, забросив в неё тряпочку снятых у кресла трусов, омега что-то достал, изящно нагнувшись, по очереди просунул во что-то ноги, дотянул до талии, покачивая и переступая ногами, натянул на себя что-то обтягивающее… Глубоко запустив руку в промежность, копошился там, видимо, пристёгивая чулки…

Наконец, он, послав на прощанье Лизелоту воздушный поцелуй, вышел. Медбрат нервно перебирал что-то в смотровой, протирал кресло.

— Аделька, посмотри в окно, кто-то вышел, — послал я омежку выяснить, кто же такой приходил к Лисбету.

Окно у нас было открыто, не закрывалось и ночью, поэтому Аделька, подойдя к нему, увидел, а через его глаза увидел и я, как по дорожке к калитке идёт подиумной походкой высокий (для омеги) худощавый короткостриженый блондинистый с вьющимися волосами омега, в чёрных полупрозрачных чулках на длинных ногах, обутых в