4 месяца - Джессика Гаджиала

хотела говорить. — В старших классах я проработала, ох, целых пять секунд в забегаловке со всеми этими сиропами разных вкусов. Я думаю, что единственный раз, когда кто-то действительно пил их, это когда был маленьким ребенком, развлекался, устраивал беспорядок. Красный, который они имели наглость называть клубничным, хотя на вкус оно напоминало чистые химикаты и сахар, так сильно пачкало столешницы, что даже отбеливатель не смог бы его вывести. Кто помещает что-то подобное в свое тело? Ну, я имею в виду, что, это не так уж важно. Диетическая газировка может содрать краску с автомобиля, и людям это все равно нравится. Так что кто знает? По-моему, на приготовление еды уходит много времени, не так ли?

— Может быть, потому что ты не останавливалась, чтобы перевести дух, с тех пор как она приняла наш заказ, — предположил я.

— Наверное, я немного возбуждена сегодня утром. Забавно, потому что я даже не отпила свой кофе. — Как она могла, если она не прекращала говорить даже на две секунды вместе взятые? — Может быть, он крепче, чем я привыкла. Наверное, я могу быть немного приверженцем кофе…

— Кларк, — оборвал я ее, понимая, что мой тон был немного резким, как удар ножом по фронту, который она пыталась удержать. Но, я сказал себе, что это было убийство из милосердия. — Прекрати, — добавил я, качая головой. — Ты не хочешь говорить об этом, хорошо. Так и скажи. Но прекрати неистово хвататься за темы для разговора.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала она с твердым кивком, если ее тон не был достаточным доказательством ее серьезности.

— Хорошо, — согласился я, пожимая плечами. Пока, во всяком случае. Пока все было хорошо. Посмотрим позже.

— Слава Богу, — сказала она, выпустив весь воздух в порыве, а на ее губах заиграла улыбка. — Мне было трудно. Знаешь ли, сколько всего можно сказать о еде на завтрак? — спросила она, добавляя соль в кофе. Она не ошиблась: кофе был крепким. Крепкий, такой, что потом обязательно будет изжога. Именно это мне и нравилось.

— А вот и наша еда, — сказал я ей, подбородком указав на приближающихся двух официантов, поскольку в этом заведении не любят пользоваться подносами, а мы заказали достаточно для футбольной команды, и оба могли уплетать еду так, как большинство других людей могли только мечтать. Мне повезло с быстрым метаболизмом. Кларк призналась, что если она не занималась боевыми искусствами с определенной регулярностью, то «полнела». Я сдержал комментарий о том, что, по моему мнению, она хорошо выглядит «пополневшей», решив, что это прозвучит как переход к другим темам о телах. Ее, моем, нашем в частности.

У нас еще будет время поговорить об этом позже. Судя по всему, нам еще предстояло проделать кое-какую работу по наблюдению, чтобы проникнуть внутрь. Кларк, судя по ее записной книжке, которую я просматривал, пока она запихивала в рот половинку французского тоста, проделала отличную работу, подробно описав мужчин и их женщин, их симпатии, антипатии, жизнь.

Например, племянник Эдипа Кайя, который выступал в роли его второго помощника, был бесстыдным ловеласом и распутником, который время от времени распускал язык с женщинами, на которых пытался произвести впечатление своим преступным образом жизни и бутылками вина за двести долларов.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы преследовать Эмре? — спросил я, жалея, что у меня нет ноутбука, чтобы я мог немного покопаться о нем в Интернете.

— Но я не хочу Эмре, — возразила она, подняв вилку, полную опрокинутых котлет, на полпути к губам.

— Нет, но ты сама отметила, что у него развязывается язык с хорошенькими женщинами, и он хвастается всякой ерундой. Возможно, это могло бы дать нам достаточно информации, чтобы найти подход к Эдипу Кайе. Раз уж ему больше не на кого опереться. И ему приходится бывать в разных местах. У него должны быть интересы. Должен быть способ поймать его на чем-то незаконном. Возможно, Эмре мог бы стать способом узнать больше об этих вещах.

— Итак… мы находим красивую женщину, одеваем ее в облегающее платье, даем ей несколько советов, отправляем ее в один из клубов, которые ему нравятся, а затем просим ее рассказать нам все, что она знает. За определенную цену.

— Или мы пропустим часть с ценой, — предложил я, не потому что я был особенно экономным — никто, кто видел, сколько я трачу на еду на вынос и компьютеры, которые я выбрасываю после каждого дела в год, даже не подумал бы об этом, — а потому что среднестатистический человек просто не разбирается в таких вещах. Они нервничают, задают слишком много вопросов, слишком много ведут. Все это выглядело фальшиво.

— Я очень сомневаюсь, что кто-то захочет сделать что-то подобное — с очень опасным мужчиной, я бы добавила, — сказала она мне, ссылаясь на несколько раз, когда его привлекали за грубое обращение с некоторыми женщинами. — Бесплатно. Даже какой-нибудь чертов воин справедливости не был бы настолько глуп.

— Я предлагал одеть тебя в обтягивающее платье и отправить туда, — сказал я ей, покачав головой.

— Девушки, которые его привлекают…

— Так что мы накрасим глаза и губы, распылим много духов. Ты впишешься в образ.

— Они как бы придают пикантности, не так ли? — размышляла она, размазывая яйца по тарелке, а затем потянулась за кетчупом и намазала его. — Может быть, мне стоит воздержаться от жира и сахара, если я собираюсь сделать из себя что-то стройное.

Обычно люди, которые пытались использовать извращенную версию герундирования, сводили меня с ума. Почему-то меня не так сильно беспокоило, когда это делала Кларк.

— Похоже, он предпочитает более очевидный тип женщин, — согласился я. Это был не мой типаж, но у всех остальных свои вкусы. И это хорошо, подумал я.

— Тогда мне нужно сходить в торговый центр, — сказала она мне, на секунду подняв на меня глаза, и тут же расплылась в улыбке. — Ты выглядишь так, будто у тебя камень в почках, — сказала она мне, легким, воздушным голосом. — Я никогда не говорила, что ты должен пойти со мной в торговый центр.

Я ненавидел ходить по торговым центрам. Магазинам в частности. Они были слишком яркими, слишком шумными, слишком оживленными. Полные сильных запахов, назойливых людей и слишком многих вещей, которые нужно было