Американка - Хэдди Гудрич

Взвизгнув шинами, машина уехала. Я так и не поняла, мы договорились о встрече или нет? Надеюсь, нет. В итоге я была рада, что пошла на эту вечеринку, иначе я бы не увидела замок Кастелламмаре изнутри, не прочувствовала бы его так глубоко. Да еще и в компании настолько противоречивого парня: властного и нежного, вспыльчивого и веселого, жестокого и галантного, нахального и почтительного, серьезного и беспокойного. Может, я бы так и не познакомилась ни с кем из исторического центра города. Хоть я и не потратила много сил на костюм, на пару часов я превратилась в кого-то другого. Я больше не была в своем теле с его неровностями, в своей полной мыслей голове, я была где-то еще. Но я хотела бы, чтобы все на этом и закончилось. Странный вечер, который я никогда не забуду, удивительный опыт для дневника, кусок жизни, подлежащий описанию. Может, я даже снова начну писать.

Я медленно повернула ключ в замке, чтобы не разбудить синьору Ассунту и ее дочь Мену. Сейчас второй час ночи. Вчера в это время я лежала в кровати и говорила, что не пойду на вечеринку, но потом передумала. Спасибо Аните, которая меня уговорила. Вдруг я вспомнила один эпизод из биографии Фриды Кало, который когда-то показался мне неважным. Я имею в виду историю с зонтиком.

17 сентября 1925 года восемнадцатилетняя Фрида вообще-то не собиралась садиться в автобус, который вскоре протаранил трамвай и в котором ее пронзил поручень, по ее словам, «как шпага пронзает быка». Она хотела поехать на другом автобусе, более раннем. Фрида со своим возлюбленным Алехандро уселись в этот автобус, и она спокойно ждала, когда заурчит мотор. Она наблюдала через стекло, как на ее родной город Мехико ложилась вуаль дождя. Вдруг Фрида вспомнила, что оставила зонтик в школе, и влюбленные в последнюю секунду выбежали из автобуса и отправились за зонтиком. Когда, запыхавшись, они вернулись на остановку, первый автобус уже уехал, но их ждал другой. В нем было больше народа, и им пришлось сесть в конец салона. Места оказались пропитаны неприятным запахом дождя, высыхающего на одеждах незнакомцев. Но у Фриды теперь в руках был зонтик, наверное, она была довольна и улыбнулась Алехандро, юноше из хорошей семьи с серьезными намерениями. Вскоре автобус тронулся — но не довез ее до дома. Он ехал навстречу трамваю по несгибаемым рельсам, навстречу своей судьбе.

Глава 7

На следующее утро Анита не отругала меня за то, что я не позвонила. Ей достаточно было знать, что меня проводили домой ребята «из лицея». Мало ли, какая там разница между лицеем и техникумом. А еще мне не хотелось упоминать подозрительного мужчину за рулем. Зато, по счастливому совпадению, я могла сказать, что один из них — друг тайваньца Хуанга. Анита не расспрашивала меня подробно и, зевая, заключила:

— Главное, что тебе было весело.

В эти дни голова Аниты была забита совсем другим. На работе ее начальник узнал, что Анита снова свободна. Такие новости всегда быстро распространяются в маленьких городках, где все друг друга знают. Теперь начальник не давал ей проходу своими настойчивыми ухаживаниями. И как можно его осудить? Я представляла его героем комикса: худой сноб с сигарой в зубах сидит в кабинете, положив ноги на стол так, что видны его смешные яркие носки. И мимо подобного типа каждый день ходила Анита. Душевная боль словно сняла с нее слой старой краски, сделала ее саму легче, тело — более подтянутым, манеру говорить — точнее. Анита выжила, и это наполнило ее гордостью, так что теперь она была еще недоступнее, чем обычно. Так или иначе, нескромные предложения начальника ее не оскорбляли. Она могла бы легко поставить его на место, процитировать ему права работников, которые знала назубок. Может, она хотела разобраться с ним сама, не унижая его перед коллегами. Но, судя по их разговорам, которые Анита во время обеденного перерыва пересказывала мне слово в слово, она отказывала ему не столько дипломатично, сколько кокетливо. И не для того, чтобы отомстить всему мужскому роду, а просто ради удовольствия от игры. В любом случае эта стратегия действовала: ей удалось выторговать себе дополнительные выходные на Рождество и аванс в этом месяце.

Однажды во время обеда — мы были дома вдвоем — Анита подарила мне золотой браслет. Я была взволнована и смущена. Я выросла в среде хиппи, где отрицали любое проявление вещизма. Единственная моя драгоценность — серебряное кольцо, которое подарила мне мама, остальное — это жемчужные бусы и раскрашенные ракушки. Хоть я и тайком посматривала на украшенное браслетами запястье Аниты, я привыкла думать, что золото — слишком броский металл, символ недостижимых отравляющих душу амбиций, символ конкистадоров и крови. Мой новый браслет был очень ярким, из золота высокой пробы, как объяснила Анита, застегивая украшение на моей руке.

Браслет мне был немного велик. Мои запястья все еще напоминали веточки, на них не отразились набранные мной килограммы, которых, кажется, никто, кроме меня, не замечал. Я рассматривала золотую цепочку насыщенного, словно у древнего сокровища, цвета. Нить была сплетена таким образом, что двигалась по руке, как змея. Браслет был прекрасен. Я не знала, как благодарить Аниту.

— Тебе не надо меня благодарить, — ответила она. — Носи браслет, даже когда вернешься в Америку, будешь на него смотреть и вспоминать свою неаполитанскую маму.

У нее заблестели глаза, и я сразу пообещала:

— Не волнуйся, я буду всегда его носить.

К счастью, она не заплакала, а спокойно вернулась на работу, заглянув по дороге в парикмахерскую, где ей покрасили волосы и сделали укладку. Домой Анита вернулась позже обычного, и я заметила, что она сделала и маникюр. Мы поужинали легкими летними блюдами. Салат фризелла, который немного ожил в воде из-под крана, со свежими помидорами и оливковым маслом. Аниты достала из холодильника кусок салями, нарезала его и положила мне на тарелку.

— А ты не хочешь? — спросила я.

— Нет, ты ешь, а я не голодная сегодня.

— Ты на диете?

— Знаешь, Фри, мне никогда особо не удавалось сидеть на диете, слишком уж я люблю поесть, — объяснила Анита, помешивая помидоры вилкой в тарелке. — И дело здесь не в сигаретах, я и раньше курила и никогда не была худой. Есть только две причины, по которым женщина может потерять аппетит. Когда она слишком несчастна или когда слишком счастлива.