И тут я увидела чудовище - Екатерина Началова

— Давайте не будем делать лишних складок на бедрах. У Его Величества изящное телосложение, Клари не должна выглядеть грузнее... Оставьте лаконичный силуэт, — авторитетно проговорила швее мама, поправляя складки собственного роскошного платья. Если как следует приглядеться, на ткани тонкой золотой нитью были вышиты павлины. Павлины! Не знаю, когда и как она успела заполучить и павлины, и платье. Вероятно, вывернула швею наизнанку. — Нет-нет, никаких блесток! И бантик не надо. Его на лоб кому-нибудь положите.

Зная, что мама в моде и фасонах разбирается куда лучше моего, я не сопротивлялась. Миара тем более.

В отличие от отца, леди Ровена сразу приняла Ингренса как моего «того самого», и никакие его грехи ее не интересовали.

«Пф-ф! Кто без недостатков? Красив, богат, умен, знатен... Король! А какой тонкий вкус! Смотри, какую ткань он мне прислал! Ну, неэмоционален... Значит не будет орать! Ну, кровожаден... А ты — не будь жертвой! Я видела, как он тебя защищал, как за руку держал. Пусть другие боятся».

О том, что произошло у лекаря, я маме не сказала. Секрет горел во мне угольком, только вынутым из костра, и, лежа в тайном кармашке у сердца, плавил ткань, прожигал кожу.

«Ингренс, Ингренс, Ингренс...»

От мыслей о нем щеки опять загорелись. Если бы мама не была так занята разведкой, она бы точно уже приперла меня к стенке. Но сейчас она ничего не замечала.

— ...все устроено крайне разумно, — брызжа во все стороны энергией, мама ходила туда-сюда по комнате. — Я уже разузнала.

— Когда ты успела? — спросила, без интереса оглядывая закуски, оставленные на столе. Позавтркать я не успела — платье важнее. Аппетита все равно не было.

— Клари, если не спать, времени становится много, — мама отмахнулась. — Участницы смотра распределены по разным этажам, к каждой приставлен Ворон, самостоятельно вылетать и обращаться запрещается всем. Возможность встречи сведена к минимуму. Но, на всякий случай, ничего подозрительного не принимай. Ни от кого. Ни еды, ни подарков, даже заколочку подержать не бери.

— Не думаю, что высокородные дамы пойдут на такие уловки, — думая совершенно не о дамах, я покачала головой. — Я общалась с ними. Все приветливые, никто не напрягается. Они уверены, что смотр — только повод для знакомства.

Мама скептически посмотрела на меня, чинно устроилась на банкетке и без запинки поведала около пятнадцати назидательных историй о том, как улыбчивые высокородные дамы устраняют конкуренток.

— ...ещё иголки втыкают. Или попросту дают выпить слабительного. Это вообще идеально. Вред жизни минимален, а жених близко уже подойти не сможет. Из-за вони, — она кровожадно расхохоталась, с удовольствием лопая языком сочные зеленые виноградины.

— Сколько ты лично конкуренток устранила? — поинтересовалась, впечатлившись детальностью рассказов. Чего стоил цветок, который понюхаешь — и тебя рвет, рвет...

— Парочку... Максимум пять, — неопределенно заявила мама, явно не собираясь «портить» образ чинной матери благородного семейства. Она поймала мой удивленный взгляд и завела глаза к белому потолку. — Если партия завидная, приходится и побороться! Думаешь, я одна на твоего отца смотрела? Да на него гроздьями вешались всякие прошма... — она поправилась — ... недостойные дамы! А у тебя тут вообще-то король, а не сын мельника! Что ты хотела? Реверанс, «я уступаю его вам»? Не будешь сражаться, могут сразить. Это жизнь, гусеничка.

— Ма! — я покосилась на Стиниру, столбом стоящую за банкеткой.

Спохватившись, мама зажала рот. В присутствии персонала мы старались не говорить лишнего.

— В общем, не зевай, — предупредила она. — Я прихватила с собой одну безделицу на всякий случай...

Она достала из скрытого кармашка платочек, и осторожно развернула. На платочке покоился крошечный треугольный флакончик духов. Тонкие грани цвета темного аметиста, потемневшего от времени, многозначительно поблескивали. Я вопросительно подняла брови.

— Приберегла вот безделицу... Изделие старой школы, сейчас таких не делают. Особая эссенция. Нанесешь — и зуд будет такой, что до мяса расчешет.

Последнее мама шепнула уже на ухо, положила мне в рот виноградину, а затем сказала громко:

— Кстати... Хрисанфр тоже в столице.

— А он что здесь делает? — осторожно рассматривая опасный флакончик, я насторожилась и смутилась. С учетом того, что у нас с Зеленохвостами планировался брачный договор, встреча с Хрисанфром могла быть неоднозначной.

— Откуда я знаю, Клари? Он уточнять не стал. Обмолвился, что приглашен на мероприятие. И с каких пор Зеленохвосты посещают короля? Но посмотрел он на меня довольно странно... — мама уже легла на банкетку, размышляя вслух. Чтобы не испортить прическу, она прижалась к подлокотнику только шеей. Ноги в белых туфельках касались ковра.

— Недовольно? Оскорбленно? Зло? Как? — спросила я со своего постамента. Появление Хрисанфра меня взволновало.

— Странно приветливо, — уточнила мама. — Необычно. Он точно знает, что ты одна из претенденток. Я ожидала хотя бы недовольства. Быть может король и с ним договорился?

— Хорошо бы...

Беседу прервал стук в дверь: Агарт принес мне записку. Белый Ворон еще только подходил, а сердце уже запрыгало: я поняла, что записка от Ингренса.

Закусив губу, нетерпеливо развернула. Но содержание оказалось не совсем таким, на какое я втайне надеялась. На белой бумаге черными, ровными, практически вертикальными буквами было лаконично выписано:

Что бы ни происходило на смотре, прошу вас ждать и сохранять самообладание.

Глава 18. Все по договору

День превратился в вечер с неторопливой неотвратимостью хищника, надвигающегося на загнанную в угол жертву. В мое нетерпеливое ожидание, значительно подкрашенное томительно-сладкими предчувствиями после произошедшего у лекаря, опять вкрался страх. В тот момент, когда я смотрела в затылок Сесильи, я задавала себе один вопрос. Почему я не ответила Ингренсу «нет»? Затаенное желание спрятаться в знакомой безопасной норке периодически давало о себе знать. И каждый раз мне приходилось напоминать себе о неизбежности. Не о неизбежности смерти, нет. О неизбежности жизни, которую за меня никто не проживет. Страшно, но некому...

«Неизбежность, Клари...»

Что бы ни происходило, прошу вас сохранять самообладание.

Что именно может произойти на смотре, чтобы я вышла из себя? Я перебирала варианты, но толком ничего не придумала. Самообладание все же старательно копила.

Нас поставили друг за другом — все восемь участниц смотра должны были войти в зал одновременно. После вчерашнего скандала, меня увидеть не ожидали, встретили с любопытным удивлением, но вопросов не последовало — всем было не до того.