И тут я увидела чудовище - Екатерина Началова

же я сделать хоть что-то! У меня мелькнула мысль броситься на Ингренса, выбежать из зала, но я подписала договор на крови... Если я нарушу его, Порядок не пощадит меня.

— А теперь более приятное дело, — тем временем проговорил Дракон и направился к нам. Провалившись в его глаза, я мгновенно вспомнила записку.

...ждать и сохранять самообладание.

Только это оставило меня на месте: записка, осознание, что истерика ничего не даст, и клочок глупой надежды.

...сохранять самообладание.

Что это значит? Сколько ждать? Чего ждать? Что я должна сделать? С холодным лицом согласиться на все? Чего он хочет?!

Пульс дернулся, скакнул, начиная ускоряться с каждым шагом Ингренса. Ближе... Ещё ближе. Он подходил к каждой девушке, называл ее по имени и тихо говорил несколько слов. Винесса качнулась, с тихим стоном переминаясь с ноги на ногу, а затем все же быстро почесала затылок. Я едва удержалась от злорадной улыбки.

— Леди Винесса. Благодарю, что посетили нас, — мягко произнес Ингренс совсем рядом.

Так близко...

Рука машинально потянулась к карману, где лежал аметистовый флакончик духов. Если пшикнуть эссенцию в лицо, расчешет ли он до крови свои безжалостные глаза?

— Леди Кларисса, — мужские пальцы поймали и удержали руку на подступе к карману, а серые глаза настойчиво уставились на меня. — Я сожалею. Благодарю вас за сдержанность. Вы прекрасно справляетесь.

Я искала в его лице ответ, но не нашла.

Чего же ты хочешь, чудовище?

Обойдя всех, Ингренс развернулся, а затем в несколько шагов вернулся ко мне. На вытянутой узкой ладони проявилась золотистая роза.

Наступила такая тишина, будто десятки гостей, не сговариваясь, даже не замолчали, а еще и затаили дыхание.

— Я выбрал вас, леди Кларисса, — четко произнес Ингренс.

Рисса, Рисса — воздух колыхнулся, с готовностью подхватывая половинку моего имени.

— Король сделал выбор! Леди Кларисса из рода Золотистых! — немедленно воскликнул распорядитель.

— О-о-х! — по залу пронесся общий стон.

Прямо глядя в серые глаза, я стояла выпрямившись и стиснув зубы. Руки держала внизу — самообладания хватало только на это. Принять розу я не могла. После того, что он сделал с отцом — ни за что... Даже несмотря на то, что очень хочется согласиться на все, лишь быть только быть с ним... Нет. Нет. Нет.

Ингренс проницательно улыбнулся.

— Вместе с розой, — он говорил негромко, и чутко слушающий распорядитель эхом оглашал его слова для всех.

— Вместе с розой...

— Я дарю своей невесте возможность исполнить любое ее желание.

— Король дарит своей невесте возможность исполнить любое ее желание.

— ...которое в моих силах исполнить.

— ...которое король может исполнить.

Пепельная бровь намекающе приподнялась.

Еще не веря, я прерывисто вдохнула, во все глаза глядя на Ингренса.

«Да?»

«Да», — он согласно качнул ресницами.

— Я желаю, чтобы вы простили моему отцу его поступки, — звенящим голосом произнесла я. — Прошу вернуть ему титул, все земли, имущество, свободу... все, что отняли.

Ингренс мягко улыбнулся и несколько секунд помедлил.

— Желание истинно любящей дочери... Признаюсь, я ожидал иного, но я обещал, а значит — исполняю, — невозмутимо произнес он. — Ваш отец прощен. Отнятое будет ему возвращено. Указ о том будет подготовлен в ближайшее время. Лорд будет освобожден прямо сейчас.

— Лорд Арсиний прощен! — мгновенно возвестил зычный голос позади.

— О-о-грх... — по залу пронесся новый стон. Высокородная знать была обеспечена разговорами и сплетнями на несколько дней, а то и недель.

— Моя леди, — Ингренс призывно пошевелил пальцами. На его ладони все ещё лежал цветок.

Со смешанным чувством облегчения и растерянности, я приняла розу.

Гости вновь затопали ногами, и под этот грохот, от которого дрожали даже стены, Ингренс сжал мои пальцы, и я выступила вперед, ошеломленно озираясь по сторонам. В происходяшее не верилось. С отца снимали ошейник. Мама вытирала слезы. Я заметила как мужчина с темными волосами порывисто направляется к дверям — Хрисанфр покидал зал.

Я должна была чувствовать радость. Но ее не было.

Где радость? Торжество? Почему внутри только потерянность и странная детская обида? Я стояла, пытаясь разобраться в себе и происходящем. Ингренс держит мою руку, он назвал меня своей невестой, освободил отца, но ощущение... Ощущение, что я, да и мы все — просто куклы в большой игре. Игрушки в руках опытного кукловода. А я... Я просто одна из игрушек, которая играет в этой игре наравне со всеми, без каких-либо преимуществ.

Глава 19. Никогда больше

Изнурительный вечер, наконец, закончился. Снаружи давно стемнело.

— Если что, я рядом, — предупредил отец, в очередной раз подозрительно оглядывая мои покои и даже принюхиваясь. Как только его освободили, он тенью следовал за мной, оставляя одну разве что в отхожем месте. Даже устроить себя потребовал по соседству. Агарт был отодвинут на третьи роли, и выглядел озадаченным. Настойчивая отцовская опека не прибавила мне настроения, и так испорченного после смотра. Я сердилась на Ингренса, отца, себя...

«Сердилась»... Подходящее ли это слово к той гамме чувств, которые грызли, рвали меня на части?

Отец уведомил меня, что Ингренс поклялся, что будет ежедневно смешивать со мной кровь для поддержания брачного договора. «Пока нужда в браке не иссякнет. После вернемся домой», — непререкаемо сообщил папа, улучив момент, когда Ингренс принимал поздравления от очередного высокородного.

«После вернемся домой». Меня не спрашивали — только ставили в известность.

В тот момент слов для ответа у меня даже не нашлось. Осознание, что папа и Ингренс за моей спиной договорились о том, что напрямую касается моей жизни, желаний и лично меня, взъярила настолько, что я около часа всерьез обдумывала побег, воображая, как пешком ухожу из дворца; как подкупаю Агарта — я не обдумывала, чем; как оставляю их всех одних вариться в своих политических играх, и просто ухожу.

На пике злости я решила ни с кем из них больше не разговаривать. Никогда.

...никогда больше не скажу им ни слова!

Очень хотелось прыснуть обоим мужчинам из аметистового флакончика. Папе в волосы, пусть вырвет все, что осталось. Ингренсу... В грудь. Пусть там у него кровит, как у меня.

Конечно, он обещал, что не будет посягать на мою честь, но...

Как они могли?! Оба.

А главное... КАК ОН МОГ ТАК ЛЕГКО ОТ МЕНЯ ОТКАЗАТЬСЯ?!

С Ингренсом за весь вечер мы так и не поговорили,