Жестокое искушение - Джилл Рамсовер

машину впереди и постарался не думать до конца пути. Лина, должно быть, была погружена в свои мысли, потому что не заметила, что мы едем не к ней, пока не заехал в парковку своего дома.

— Где мы? — растерянно спросила она, оглядываясь.

— Дома.

Ее глаза следили за мной, когда заглушил машину и отстегнул ремень безопасности. Спор, которого ожидал, так и не начался. Казалось, все силы покинули ее, и она позволила помочь ей выйти из машины. Молчание продолжилось в лифте, хотя гул невысказанных слов становился все громче в воздухе вокруг нас. Ограниченное пространство, казалось, усиливало этот шум. Может, это казалось только мне.

Мой взгляд поднялся на нее, и я увидел, что она уже смотрела на меня.

— Почему я здесь, Оран? — тихо спросила она. После всего, что произошло сегодня вечером, она все еще выглядела потрясающе в красном платье, выглядывающем из-под черного пальто. Ее волосы слегка растрепаны, но это выглядело сексуально. А свет в лифте подчеркивал оттенки синего в ее глазах.

— Потому что именно здесь тебе нужно быть сегодня вечером.

Именно здесь ты мне нужна.

Такова была правда, но я не мог это сказать. Я арестовал женщину за хранение наркотиков, а затем шантажом заставил бросить мужчину, с которым встречалась. Она, вероятно, уже боялась меня. Если бы знала, как стал одержим, то решила бы, что я не в себе.

Тяжело вздохнул, затем придержал для нее двери лифта.

Моя квартира была единственной на этом этаже. Лина огляделась, прежде чем поняла, что здесь только одна дверь. Ее губы сжались.

Это была покорность? Раздражение? Почему ее волновало, что у меня целый этаж только для себя? Большинство женщин приветствуют признаки богатства, но у меня сложилось ощущение, что это ее смущало. Просто еще одна загадка, которую можно добавить к остальным.

Включил свет и наблюдал за ней, пока она осматривалась, пытаясь понять, о чем думает. Но это было бессмысленно. Все в ней оставалось загадкой.

Я дал ей минуту осмотреться, сам взял одну из своих футболок и спортивные штаны, которые, вероятно, с нее свалились бы, но это лучшее, что у меня было под рукой.

— Вот, переоденься. В коридоре слева несколько гостевых комнат. Можешь выбрать любую. В ванных есть все, что может понадобиться, — снял пиджак и накинул его на спинку дивана. — Я не хочу, чтобы ты возвращалась в клуб. Я не знаю, что произошло с твоей семьей, но эти люди токсичны. Нет никаких причин снова с ними общаться.

Да, это высокомерно, но мне было все равно. Если она не сможет порвать с ними, то я сделаю это за нее. Кто-то должен был это сделать, пока они не нанесли ей непоправимый вред.

— Но ты же член клуба, и мы помолвлены.

— Фальшиво помолвлены, помнишь?

— Все равно, разве это не будет выглядеть странно, если ты пойдешь без меня? — голос дрогнул от намека на панику. — Ты не можешь просто пойти один.

— Могу, и пойду.

Я знал, что она станет спорить, хотя это абсурдно — возвращаться туда. С какой стати она хотела продолжать подвергать себя этому дерьму?

Глаза Лины метались по комнате, ее кулачки сжались.

— Ты не можешь так поступать.

— Поступать как? Лина, это просто чертов клуб. Если только ты не хочешь просветить меня и рассказать, к чему вся эта секретность.

Она дрожащей рукой сердито вытерла глаза.

— Мне нечего рассказывать.

Я покачал головой с горькой усмешкой.

— Конечно. И ты плачешь просто так, да?

— Нет! — крикнула она. — Я плачу, потому что не люблю самодовольных ублюдков, которые думают, что могут мной командовать. Отвези меня домой. Это не было частью нашей договоренности, и я хочу домой.

— Нет. Ты. Останешься. Здесь, — каждое яростное слово произнес сквозь стиснутые зубы.

Мы стояли друг напротив друга, разделенные всего лишь десятью футами и целой жизнью секретов.

— Я теперь твоя пленница? А как насчет моих вещей? У меня, знаешь ли, есть жизнь.

— Я привезу все, что тебе нужно. Сегодня на тебя наставили нож! Дай мне, черт возьми, передохнуть и позволь защитить тебя, — мой голос гулко разнесся под высокими потолками к концу моей тирады.

Ее ледяной взгляд мог бы заморозить врата ада.

Она развернулась и бросилась в коридор, хлопнув дверью спальни.

ГЛАВА 24

Закрывшись в гостевой спальне, я не стала включать свет. Темнота казалась более подходящей, когда каждый день ощущался все более мрачным и бессмысленным, чем предыдущий.

Я стояла, прислонившись спиной к двери. Слезы остывали на щеках. Сердце, изорванное в клочья, истекало кровью у моих ног.

Как я смогу вернуть Амели, если у меня нет доступа к тем, кто ее забрал?

Мне так чертовски не хватало моей сестры. Я не защитила ее, и теперь не знала, вернется ли она когда-нибудь домой. Я изо всех сил пыталась исправить то, что натворила, но каждый раз натыкалась на новую стену. Каждый прошедший день отдалял нас друг от друга. Каждая минута стыда, разрывала еще один кусочек моей души. Было ли это моим наказанием? Вечная борьба за искупление, только чтобы Вселенная отвергала мои усилия?

Я медленно сползла по двери, подтянув колени к груди. Я не обняла их. Я не заслуживала того утешения, которое это могло дать. Я заслуживала оставаться одной в темноте.

Ты не одна, помнишь?

Голос глубоко внутри меня пытался бороться с тьмой, словно теплый свет городских огней, проникающий через окно.

Я задумалась, не было бы мне лучше без него — без голоса надежды.

Научиться справляться в полной тьме, возможно, послужило бы мне лучше, чем постоянно искать свет, которого нет.

Попросить помощи у Орана было заманчиво, но он один из них. Член клуба — преступник — и деловой партнер Лоуренса Веллингтона. Как я могла ему доверять? Рассказать что-либо невероятно рискованно.

Но какой у меня еще есть выбор?

Никакого.

Я заходила в тупик на каждом шагу. Без доступа к клубу или Веллингтону у меня не осталось зацепок. Я могла рискнуть и поставить все на Орана Байрна или продолжать блуждать в темноте.

Ни то, ни другое не казалось привлекательным.

Мои пальцы играли с подолом футболки Орана. Я подняла мягкую хлопковую ткань и прижала ее к лицу, как подушку, прохладную и утешительную. Она пахла им