Птичка в академии, или Магистры тоже плачут 2 - Катерина Александровна Цвик

— Ты со мной будешь жить? — выгнула она бровь дугой.

— Конечно, — ответил Даниэль. — Поженимся и будем жить. Правда, придется разобраться со службой. Полевая работа мне уже изрядно надоела, но, думаю, мне пойдут навстречу.

— Поженимся? — Теперь взгляд Лайзы стал непонимающим и растерянным.

— Конечно, — невозмутимо пожал он плечами. — Ты разве против?

— Я? Нет, то есть… Да! То есть… — Лайза окончательно растерялась.

А Даниэль, оказавшись за ее спиной, сжал ее плечи и что-то зашептал ей на ушко.

Марсель невольно улыбнулся, глядя на них. Когда он понял причины поступков Лайзы, он перестал видеть в ней врага. Смог взглянуть на нее непредвзято и оценить как человека. И понял, что нагайна будет хорошей спутницей жизни для Даниэля. Осталось только сделать так, чтобы глава, вопреки правилам, снова отпустил Лайзу в человеческие земли. И стоит подумать о том, как его убедить. Что-то подсказывало, что сделать это будет непросто.

Внезапно Марсель поймал себя на мысли, что удивительно быстро адаптировался к Пустоши, ее обитателям и особенностям. Он знал, что здесь все не так однозначно, как считают обычные люди. Сам ведь не раз по заданию начальника тайной канцелярии ходил на переговоры с феями и нагами. Правда, с нагами они так и не состоялись. Марсель с Даниэлем тогда попали в хорошо спланированную ловушку, и выжить им удалось только благодаря Эйлин. Его Эйлин…

Марсель скользнул взглядом дальше, увидел напряженно глядевших в сторону пещеры адептов и подумал о другом. Все-таки его Птичка уникальна. За кем бы еще адепты не задумываясь отправились в Пустошь? Есть, правда, среди них и воздыхатели, но он бы удивился, будь иначе. Марсель ведь умный взрослый мужчина. И почти не ревнивый. Да… И если кто-то будет слишком навязчив и непонятлив в отношении к Эйлин, Марсель его… просто закопает. Ладно, придумает что-нибудь более гуманное, но не менее эффективное.

Мысли перескочили уже куда-то совсем не туда, но их внезапно прервал раскатистый звук горна. Марсель повернул голову и увидел, что на поляну выезжает большая кавалькада. И почему-то в этот момент он был уверен, что это вовсе не паломники к источнику магии, а очередные проблемы…

— Феи… — пронеслось среди нагов, и Марсель и в самом деле разглядел среди вновь прибывших фей.

Он уже знал, что летать на далекие расстояния, используя свои крылья, они не любили и обычно использовали для путешествий лошадей. Большие фасеточные глаза на почти человеческом лице и очень хрупкое телосложение для впервые увидевшего фей человека показались бы очень странными, даже дикими, учитывая, как опасны эти создания.

Марсель уже не раз общался с ними, и их внешность его не шокировала, а вот адепты таращились на них совсем уж некрасиво, кое у кого даже вырвалось несколько крепких выражений. И самым приличным было:

— Мать моя святая женщина. Я правда вижу фей и еще живой?!

— Ведите себя прилично, — шикнула на них по педагогической привычке Лайза, чем немного привела в чувство.

И все же феям удалось удивить Марселя. И вовсе не своими расовыми особенностями или поведением, а тем, что среди них приехала человеческая женщина. Ну или полукровка, как Эйлин с Лайзой.

Женщина была уже в возрасте и почему-то выглядела взволнованной. Стоило феям спешиться и соблюсти минимальные правила приличия при встрече, как она почти кинулась к главе:

— Она там?

— Там, Дизере.

Они явно хорошо друг друга знали. Глава даже позволил себе в знак поддержки положить руку на плечо женщины.

— Давно?

Но ответить наг не успел, потому что все вдруг четко ощутили, что в пещере все — что бы это «все» ни значило — закончилось.

Марсель до боли сжал кулаки и с бешено бьющимся сердцем впился взглядом в темный зев. Сейчас Эйлин должна выйти, или… Нет, никаких «или»! Его Птичка должна выйти!

И небеса его услышали. Из пещеры появилась… появился? появились? Маленький почти квадратный мужичок со странными волосами и прижимавшаяся к его боку миниатюрная женщина с острым носиком и темными глазами-пуговками.

— Ну, чего так смотришь-то? — с ухмылкой глядя на бледного от волнения Марселя, поинтересовался знакомым голосом мужичок. — Не переживай, это не Эйлин порвало на два прекрасных со всех сторон существа-пф. Это мы с Моникой. А вот и Эйлин. — И сложил на животе руки, с умилением и гордостью разглядывая девушку, которая медленно выходила из пещеры. — Челюсть только подбери.

Но Марсель его уже не слушал. Он смотрел, как из темноты пещеры в окружении огненных сполохов выходит Эйлин. Невероятно красивая и желанная, а главное — живая и здоровая.

Лишь переведя дыхание, Марсель понял, что вокруг нее не пламя. Его Птичка и в самом деле оказалась птичкой. Фениксом. Невероятным, удивительным и прекрасным.

Он сглотнул, отчего-то не сразу решившись сделать к ней шаг навстречу, а потом… Потом мимо него пронеслась та самая женщина, прибывшая с феями, и заключила Эйлин в объятия.

— Деточка моя! Эйлин!

В глазах Птички отразилось секундное замешательство, они расширились, будто она вспоминала что-то, и в зрачках полыхнуло золотистое пламя. Эйлин всхлипнула, окинула женщину неверящим взглядом и внезапно обняла ее в ответ:

— Нянюшка…

— Деточка моя, — снова повторила Дизере, вытирая с морщинистых щек текшие градом слезы.

Она с любовью и умилением рассматривала Эйлин, а та выглядела растерянной и продолжала не доверять своим глазам.

— Но как же так?.. — наконец спросила Птичка.

И внезапно покачнулась. Приложила пальцы к виску и, нахмурившись, прикрыла веки. Женщина поспешила поддержать ее под локоть и с сочувствием произнесла:

— Ничего, сейчас станет легче. Сейчас ты все вспомнишь.

Марсель больше медлить не стал и, оказавшись рядом с Эйлин, обнял ее и прижал к себе.

— Что она должна вспомнить? — остро глянул он на Дизере.

Та грустно улыбнулась:

— Все, что ей пришлось забыть, чтобы сохранить свою жизнь.

Этот ответ Марселю очень не понравится, но продолжить разговор не получилось — краем глаза он уловил движение в толпе, посмотрел и увидел, что за всеми этими треволнениями никто не заметил, как на поляну выехала еще одна небольшая процессия.

— Жаль, что я не успела приехать чуть раньше, — раздался властный женский голос, который заставил всех на поляне в едином порыве расступиться и склониться