Хозяин драконьей горы - Людмила Закалюжная

Через несколько минут двое молодых людей летели по ночному городу. Как только экипаж госпожи Кошкиной выехал на дорогу до Златоустья, князь применил магию, и кони помчались быстрее ветра.

Глава 13

Прохор торопливо скидывал вещи и толстые кошельки с золотыми монетами в сумку. Решил взять самое основное, чтобы слуги, которые попадутся навстречу, не догадались, что Прохор Михайлович бежать собрался из дома купца.

– Эх, надо было еще вчера уйти, – в сердцах воскликнул Прохор, застегивая сумку и вешая ее на плечо. Вот как только посыльный вручил письмо купцу, а тот заперся в кабинете. Никто бы и не заметил ухода секретаря, время уже было позднее. Ранним утром в доме не спят только слуги, поэтому есть шанс. Что подумает купец о нем, Прохор старался не думать. Страх мешал соображать, а совесть вынуждала пойти покаяться, пока еще не поздно, но Прохор уже понял, что вляпался по самое не хочу, когда согласился на работу господина Уварова. Теперь только уезжать прочь из страны и начинать дело за границей. Когда Прохор соглашался, думал, все пройдет легко и будет он жить спокойно дальше, только все чаще снился один и тот же сон: входил Борис Игоревич к нему в комнату, хватал за шкирку и тащил на костер, который разожгли прямо во дворе. Все слуги, сыновья купца, Анна Алексеевна, Маргарита Борисовна кричали: «Попался, неблагодарный паразит!» Борис Игоревич кидал Прохора в огонь, и секретарь просыпался в холодном поту, а по телу пробегала дрожь от ужаса.

Предатель только взялся за ручку на двери, как осторожно постучали. Секретарь замер, сердце в груди забилось сильнее. Стало страшно. Предательства Борис Игоревич не простит. «Спокойно, Прохор. Выдвинутые обвинения еще надо доказать. Мало ли что взбрело в голову девчонке. А уйти он всегда может, свободный человек в конце концов».

Секретарь глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь успокоиться, и только после этого приоткрыл дверь. Увидев молоденькую горничную, рыкнул:

– Чего надо?

Девушка вздрогнула, смяла белоснежный передник кулачками и тихо протараторила:

– Доброе утро, Прохор Михайлович. Госпожа зовет вас, велела мне вас разбудить и срочно проводить в ее покои.

«Вот невезуха»,  – злобно подумал Прохор. Но отказаться не смог, иначе сразу вызовет подозрения. Пришлось сумку убрать в шкаф, а самому последовать за горничной. «Что потребовалось купчихе? Лежала себе в беспамятстве, страдала по дочке, и лежала бы дальше. Надо было очнуться на пятый день, так не вовремя» Прохор злился и боялся все сильнее. Он с трудом осознавал, какое чувство сейчас преобладало внутри. Холодный пот скользил по спине, ладони вспотели, и секретарь, прежде чем войти в покои купчихи, вытер руки о брюки.

Анна Алексеевна сидела на пуфике и смотрела на гостя в зеркало трюмо. Служанка заканчивала укладывать черные с проседью густые волосы купчихи. Сама Анна Алексеевна вовсе не походила на страдающую мать. Правда, черты лица у женщины заострились, черные круги под глазами никакая косметика не смогла спрятать, а уголки губ были горько опущены. Зато в серых глазах горел отважный огонь, и теперь изменить решение Анны Алексеевны никто бы не смог, даже законный супруг.

Прохор поклонился, пожелал доброго утра. Купчиха молча махнула рукой в сторону диванчика. Секретарь присел на него в ожидании, когда хозяйка с ним заговорит. Старая нянька Нюра тоже присутствовала в покоях госпожи. Сидела возле окна и вязала длинный шарф. Изредка нянька бросала хмурые взгляды на Прохора. Бабка всегда недолюбливала секретаря, вот и сейчас недовольно поджала губы, словно осуждала хозяйку за неприятного гостя.

Когда служанка закончила, Анна Алексеевна велела ей принести завтрак в малую столовую, а сама наконец-то обратила внимание на ожидавшего ее секретаря.

– Прохор, ты куда собрался на рассвете? – голос у купчихи был глубокий и приятный. Встречается такое, что у людей красивые голоса и можно их просто слушать, даже закрыв глаза. Вероятно, Борис Игоревич и женился на Анне Алексеевне только ради того, чтобы слушать ее чарующий голос. Потому что купчиха не обладала яркой красотой: губы слишком тонкие, нос длинноват, а вот глубокие серые глаза и волшебный голос завораживали.

– Дел много, Анна Алексеевна. Хотел позавтракать и на склад ехать, вчера там учет был, – врал Прохор, вцепившись пальцами в колени.

– Разве в это время кто-то уже есть там? – удивленно спросила купчиха. Она поднялась, и Прохор подскочил со своего места. Нянька продолжала стучать спицами и наблюдать за собеседниками.

– Так я по дороге бы заехал за управляющим складом, – пожал плечами Прохор, придумывая на ходу. Секретарь посмотрел на часы из каповой древесины, ажурные стрелки неумолимо приближались к семи утра. Скоро Борис Игоревич вызовет секретаря и тогда все… купец не дурак, и если начнет расспрашивать Прохора, то предатель можетгде-нибудь проколоться. Еще удивительно, почему вообще Борис Игоревич не занялся расспросами еще вчера. Сердце в груди секретаря бешено колотилось, словно пыталось выпрыгнуть. Нет, надо отнекиваться до последнего. Ничего не знал, ничего не видел, а после бежать со всех ног.

– Какое похвальное рвение к работе, не зря Борис держит тебя при себе, – мягко улыбнулась Анна Алексеевна. Она подошла к Прохору, ростом купчиха едва доставала до плеча предателя. Даже родив троих детей, Анна Алексеевна оставалась стройной как девушка. Прохор с трудом смотрел в серые глаза купчихи. Ему казалось, что Анна Алексеевна все знает… Все. От того Прохор вздрогнул, когда женщина спросила:

– Ты последний, кто видел Марго перед ее исчезновением. Куда вы с ней уходили с праздника?

– Маргарита Борисовна попросила проводить ее к кабинету отца, – ответил Прохор. Он сжал кулаки, почувствовав мокрые ладони. Секретарю вдруг стало не хватать воздуха, он часто задышал и чтобы скрыть волнение, продолжил. – Я знаю, что она подслушивала разговор между бароном фон Штейном и Борисом Игоревичем, а после по неизвестной мне причине Маргарита Борисовна переместилась. Я особо даже не заволновался, потому что знал, куда ваша дочь отправилась – к госпоже Кошкиной.

– Почему ты не сразу доложил обо всем Борису? – Анна Алексеевна внимательно вглядывалась в лицо Прохора. Как же он боялся себя выдать. Остро ощущал, как по спине скользят капли пота. Снова и снова.

– Я думал, госпожа вернется, и не хотел лишний раз беспокоить Бориса Игоревича. Но прошло полчаса, Маргарита Борисовна не появилась в доме и тогда я обо всем рассказал, – секретарь пытался смотреть прямо на купчиху, не отводить взгляд. Выходило не очень. Хотелось