В самом Сердце Стужи. Том IV - Александр Якубович

а сила надела должна соответствовать семье, которой он управляется и территории, которую занимает. Херцкальт нищий северный угол, в который сослали пограничником Виктора и его отряд, угол, в котором не может родиться большая сила. Разгромная победа над Фитцем и захват цепи лорда — невероятный поворот событий, но если соседи прознают, как именно был достигнут подобный результат…

Самое малое, что может произойти — Петера насильно вызовут в столицу, после чего мы останемся совершенно беззащитны перед шакалами, в которых превратятся лорды окружающих нас земель. Возможно, сам король отзовет право Виктора на надел, чтобы избежать войны в приграничье, но, скорее всего, нас просто оставят на растерзание другим аристократам.

Фитц хоть и не мог похвастаться серьезной родословной, но он был потомственным дворянином, в отличие от Виктора. В глазах других лордов мой муж выскочка, не заслуживающий доверия и уважения, так что за убийство лорда Атриталя нам будут мстить из той самой аристократической солидарности, о которой я когда-то говорила супругу.

Но как выкрутиться из подобной ситуации? И что делать дальше.

Я отложила верхнюю страницу и продолжила чтение.

'Петер согласен с моими доводами. По нему не видно, но белокурый жрец угнетен, все же, он никогда не был в реальном бою, а его первое сражение оказалось бойней, которая впечатлила даже моих опытных бойцов, не говоря о молодом препозиторе. Он старается держаться, но я прекрасно понимаю, что Петер вряд ли когда-нибудь снова возьмет в руки цеп и наденет броню, только если я не смогу найти к нему подход или убедить в том, что мы поступили правильно.

Сделать же последнее будет крайне непросто. Эрен, честно говоря, я бы не желал описывать тебе все те ужасы, которые случились во время сражения с дружиной Фитца, да и не стоит тратить на эти мерзкие слова бумагу. Тебе достаточно знать, что подобного никто из моих бойцов не видел до, и, мы все надеемся, никто не увидит и после этой битвы. Сдавшиеся нам в плен дружинники сделали это не с достоинством и даже не чтобы сохранить собственную жизнь. Скорее, они были настолько скованы ужасом, что банально не могли удержаться на ногах. Сам же я продолжал сражаться лишь потому, что меня подстегивал гнев, который я испытал при виде изувеченного Арчибальда. И я совершенно не горжусь тем, что сделал.

Хотя нет, это не стоит называть сражением. Это была массовая казнь, так правильнее описывать то, что случилось с дружиной барона Фитца. Да, используя власть Петера и силу бога Алдира, мы казнили четыре десятка мужчин, думая, что сражаемся с ними. Осознание происходящего пришло слишком поздно. Так что не знаю, стоит ли просить Петера вновь участвовать в боевых походах, во всяком случае, если это будет еще одна междоусобица.

Я и сам не уверен, хочу ли я вновь увидеть нашего белокурого жреца рядом, зная, на что способно его слово'.

Прочитанные строки оказались мрачными, почти зловещими, а отсутствие деталей только усугубляло ситуацию. Я чуть позлилась на моего мужа, который вместо того, чтобы говорить прямо, решил нагнать в своем послании тумана, но быстро одернула саму себя.

Виктор нежен и заботлив, и уверен, что мне едва-едва исполнится двадцать лет. Он не может знать, что моя душа давно окостенела и что, строго говоря, я не считаю свершенное нашими мужчинами на поле боя чем-то отвратительным или ужасным. Скорее, атритальцев постигла божественная кара за то, как они поступили с Арчибальдом, двумя другими дружинниками и всеми жителями нашего надела. Я точно знала, что если бы Алдир считал все происходящее неправильным, противоречащим его замыслу, он бы просто проигнорировал молитву Петера и не даровал бы силы моему мужу и его дружине свершить то, что они свершили.

По всей видимости, они были так поражены произошедшим, что ни Виктору, ни Петеру эта простая мысль в голову не пришла. Когда мужчины вернутся в город, мне следует серьезно поговорить с обоими, убедить, что свершившаяся жестокость была не их личным произволом, а божьей волей и карой, которую ниспослал на Фитца лично Алдир. Вот и всё, что требовалось знать в этой ситуации.

Но в одном я была с мужем согласна — Петеру более не стоит участвовать в междоусобных конфликтах. Виктор написал, что четыре десятка бойцов Фитца сложили свои головы, а остальных они взяли в плен. Если каким-то образом заставить их молчать, либо же закрепостить и сослать на дальние хутора, нам удастся сохранить произошедшее на поле боя в тайне. Хотя бы на некоторое время. Тон письма, особенно последней страницы, однозначно говорил мне, что сами дружинники будут не особо рады рассказывать о сражении с дружиной соседа, это подтверждалось и поведением гонца, который испытал огромное облегчение в момент, когда мои пальцы коснулись футляра для писем. Будто бы я сняла с его души огромную ношу.

Нет, рано или поздно, под винными парами, либо по секрету женам, либо еще по какой причине правда всплывет, но это станет байкой старого дружинника или несвязным бредом мужчины, который перебрал за ужином. К тому моменту в официальной истории Халдонского Королевства закрепится иная, «правильная» версия того, как именно мой муж одержал эту победу. И я очень надеюсь, он уже подумал над тем, как обставить все так, чтобы вычеркнуть из «правильного рассказа» Петера, раз уж сам факт его существования представлял для нас теперь такую серьезную угрозу.

Для меня подобное развитие событий было не в новинку. Врать, недоговаривать или заниматься подлогом для меня стало так же естественно, как и дышать. Вся моя жизнь была одной большой историей бесконечной лжи, так что в этом деле меня можно считать идеальным советчиком.

Я помогу моему мужу выстроить правильную историю о поражении дружины барона Фитца, такую, которая не вызовет лишних вопросов и не привлечет к нам ненужного внимания как королевского двора, так и соседей. Вопрос только в том, что Виктор решит делать с цепью лорда Атриталя.

Сейчас она была для нас так же опасна, как и правда о силе Петера. Распоряжаться правом на соседский надел стоило осторожно. С этими мыслями я перешла к последней, пятой странице, которая была чуть короче предыдущих.

'В любом случае, как бы не сложились обстоятельства, сейчас мы направляемся в Атриталь, где я планирую вздернуть на городских воротах главу местной купеческой гильдии, Албана. Арчибальд крайне слаб, но сумел рассказать, что произошло в тот день, так что вина купца является для меня уже доказанной. Врать мой заместитель в таких делах не