В самом Сердце Стужи. Том IV - Александр Якубович

Арчибальда разместили в небольшом боковом кабинете, который занимал какой-то местный писарь. Поставили узкий топчан, принесли матрац, набитый свежей соломой, раздобыли хорошее одеяло. Мой заместитель держался из последних сил во время марш-броска — Арчи никогда не был великим воителем с крепким здоровьем — так что когда мы оказались в городе, мой зам рухнул без сил, отсыпаться.

За ним и двумя другими бывшими пленниками постоянно присматривал Петер. Накануне я по дурости своей спросил, сможет ли молитва отрастить Арчибальду новую руку, на что препозитор только горько рассмеялся. Толстый жрец сказал, что такое не под силу ни одному служителю Алдира.

— Доброго дня, милорд! — Арчи не спал и едва я показался на пороге, протискиваясь в узкий дверной проем в своем черном доспехе, попытался подняться на локте.

— Лежи уже, — махнул я заместителю. — Как самочувствие?

— Ну как… — с кислой миной начал Арчи. — Рука болит, что очень странно. Ведь ее, вроде как, и нет.

— Это фантомные боли, — ответил я, аккуратно усаживаясь на небольшой крепкий табурет. То, что он крепкий, я знал точно, ведь этот колченогий предмет мебели сумел удержать Петера. — Может мучить некоторое время, но потом пройдет.

Или не пройдет, ведь фантомные боли на то и фантомные, особенно, если ампутация была травматической, как в случае Арчибальда. Но говорить я этого своему заму конечно же не стал.

— Да, пройдет… — эхом за мной повторил Арчи. — Но милорд, почему вы зашли? Вы же крайне заняты. Я слышал, что-то грузите, да и документов тут всяких…

— У меня перерыв, — перебил я мужчину, который устало откинулся на подушке и сейчас смотрел в потолок, пряча единственный уцелевший глаз от зрительного контакта.

Боль в прижженной культе выматывала Арчибальда, я видел это и по испарине на лбу мужчины, и по впалым глазам. Он выглядел как тяжелобольной, будто бы был почти при смерти, хотя Петер заверил, что жизни мужчины ничего не угрожает.

Я догадывался, о чем думал сейчас Арчибальд. О горькой доле увечного калеки и иждивенца, о незавидной жизни в одиночестве где-нибудь при замке.

— Тебе надо отдыхать и набираться сил, — продолжил говорить я, как ни в чем не бывало. — По возвращению в Херцкальт будет много работы…

— Какой еще работы? — удивился мой зам.

— Ну, тебе хотя бы придется заново учиться писать, — ответил я, кивая на левую руку Арчи. — Как ты будешь вести дела?

Мужчина аж снова приподнялся и с недоверием уставился на меня, словно я несу какой-то бред. А после сделал то, что меня крайне удивило — откинулся на подушку и нервно расхохотался. И смех его длился намного дольше, если бы с ним все было в порядке. Это больше было похоже на нервный срыв.

— Милорд… — с блуждающей улыбкой проговорил Арчибальд. — Странно это будет… Неправильно. Не поступают так знающие люди, да и вы сами раньше бы так не поступили. Увечным нет места на службе, это каждый знает.

— Глупости, — ответил я. — Где я еще возьму такого человека как ты?

— Безрукого? — иронично уточнил Арчибальд.

— Видишь, у тебя уже хватает сил язвить своему командиру и лорду, — ответил я, похлопывая заместителя по плечу. — Значит, идешь на поправку.

Арчибальд только покачал головой и снова уставился в потолок.

— По возвращении домой ты вернешься к работе, честно будешь отрабатывать свое жалование моего заместителя, будешь жить как человек, — продолжил я безапелляционным тоном. — А от походов я, так уж и быть, тебя освобожу…

— Вы когда-то назначили меня своей правой рукой, — внезапно ответил Арчи. — Но как безрукий и одноглазый может быть правой рукой? Это несусветная чушь.

— Мне от тебя нужны не руки или острое зрение, а мозги, — раздраженно ответил я. — А по голове, судя по тому, как ты резво говоришь, тебя если и били, то недостаточно сильно. Так что хватит себя жалеть, Арчибальд. Ты не девица, тебе это не к лицу.

— Я провалил ваше задание, — продолжил мужчина. — Потерял ваши деньги, угодил в плен.

— Любой бы провалил, — ответил я. — Это была спланированная засада. Мне думается, даже если бы вы прямо из Кемкирха отправились домой через земли Фитца, вас бы перехватили по дороге и итог был бы тот же. Арчи, ты не слышал тогда на поле, но Фитц прямо сказал, что живым мне оттуда не уйти. Так что не бери на себя лишнего и…

При упоминании событий на лугу Арчибальд даже немного побледнел, да и мне самому от тех воспоминаний стало как-то нехорошо.

Бойня, которую я устроил при помощи Петера, не имела с честным сражением ничего общего. Во время рейда я видел, как человеку протыкают живот копьем или стрела пробивает горло. Я видел ловушки с острыми кольями и как люди попадают в такие волчьи ямы. Да я и сам такие ловушки копал вокруг лагеря. Я повидал много крови, но то, что случилось в битве с дружиной Фитца…

Первым же ударом своего бастарда я буквально рассек одного из латников надвое, едва не сломав собственный клинок. Повезло, что он оказался достаточно толстым, чтобы выдержать такую нагрузку, но уже с этого момента мой меч превратился в простой железный дрын без какой-либо заточки. И даже затупленным и почти что сломанным оружием я убил еще троих, прежде чем в строй противника не влетели мои парни.

Это выглядело потусторонне и жутко. Окутанные пламенным свечением, с яростным воем, опустив тяжелые копья, мои бойцы шли в самоубийственную атаку, готовые принимать удары врагов на свои щиты, готовые вылетать из седел, чтобы потом быстро подняться на ноги и продолжить сражаться.

Реальность же была такова, что множество наших копий сразу нашли цели — первым же ударом моя дружина расправилась с десятком бойцов противника, словно сам Алдир направлял их. Выбитые из сёдел дружинники Фитца повисли на остриях, как нанизанные на иглы мухи, отброшенные в сторону и смертельно раненные, они кричали и стонали, а дружинники в это время уже взялись за мечи, еще толком не понимая, что происходит.

Все обычно заканчивалось за один-два удара. Щиты врагов — раскалывались как тонкая скорлупа, шлемы — проминались внутрь как жестяные банки, а кольчуги — рвались как дешевая бумага. Даже не от прямых ударов — от касаний вскользь. Мы рубили и кололи с такой силой и скоростью, что металл просто не выдерживал и в итоге восемь моих парней остались по окончанию бойни безоружными: их клинки или погнулись — те, что были похуже, или обломались — те,