Наперегонки с ветром. Буря - Лера Виннер

ни времени, ни желания приглядываться к тому, насколько в порядке его одежда, — это в любом случае ни о чем бы не говорило. Достаточно оказалось уже того, Камиллы в поле зрения не оказалось.

Он не стал извиняться, но придержал Женевьеву за плечо, чтобы пойти в кухню первым.

Пожилая кухарка в белом фартуке лежала на полу, но это был всего лишь обморок. Всё самое интересное ждало нас чуть дальше.

В дверном проёме между кухней и кладовой в петле болталась девушка. По всей видимости, это и была Гаретта, которую заждалась вдова Уортен.

Не глядя ни на Женни, ни на Кайла, я первым делом потянулась к скамье, на которую садились, чтобы чистить картошку, но её почти вырвали из моих рук.

— Нильсон, помогите! — Габриэль вскочил на неё так поспешно, что едва не упал.

Как ни странно, спорить, да и вообще отвечать, Кайл не стал.

Тоже не был уверен, что всё уже кончено?

Он обхватил ноги горничной, пока бледный и сосредоточенный Габриэль, стиснув зубы, резал верёвку разделочным ножом.

Женни застыла за моим плечом, и, кажется, смотрела не дыша.

Почти минута.

Гаретта рухнула Кайлу на руки, и Габриэль спрыгнул со скамьи, спеша взглянуть на неё и проверит пульс, но торопиться ему было уже некуда. Девушка была мертва.

Глава 10

Дознаватель Бюль оказался низкорослым круглолицым мужчиной средних лет с длинными, лихо закрученными вверх тонкими усиками. Несмотря на потешную внешность, дело своё он знал отлично, — иначе как этим было не объяснить, почему при его появлении Габриэль едва не вытянулся в струну.

Из милого и решительного человека он буквально за пару минут превратился в подтянутого и строгого доктора Беккета, которому предстояло фиксировать все обстоятельства произошедшего, подмечать неочевидное и производить осмотр тела погибшей.

Разумеется, лишь после того, как он сам даст показания.

Сидя на обитом светлым атласом узком диване в холле, я незаметно наблюдала за ним и находила, что он в самом деле переменился.

За почти десять лет, минувшие с нашей последней встречи, Габриэль не просто неизбежно повзрослел. На этих похоронах он был одет проще всех — тёмно-синий сюртук без украшений, шейный платок в тон. Все выглядело так, словно доктор заглянул ненадолго, чтобы отдать дань приличиями, и собирался отправиться к себе в больницу прямо с кладбища, но, вопреки этим планам, решил задержаться.

Почему?

Мой взгляд упирался высокие голенища его сапог и крепкие бёдра, и я думала о том, что местный врач вхож в любой дом. В особенности такому доктору должны радоваться в домах вдовьи.

Судя по тому, что он оказался осведомлён о нашем расставании, Габриэль не променял отцовское мастерство на обычную работу, да ещё и не выпускал нас или лично меня из поля зрения.

Если так, о моей службе Совету не знать он точно не мог.

Это делало его идеальным кандидатом на роль того, кто обратился к Йонасу.

С ним не просто можно, а нужно было поговорить прямо, но точно не теперь. Слишком много свидетелей и желающих послушать, слишком мало времени и укромных мест.

После того, как они с Кайлом вдвоём вытаскивали горничную из петли, доктора уместно стало пригласить на чай. Если, конечно, он не напомнит о моём обещании пообедать с ним раньше.

Женевьева стала первой, кого дознаватель пригласил для беседы.

Я должна была стать второй.

Для следствия было бы полезнее поговорить для начала с кухаркой, а после с теми, кто пытался спасти Гаретту, но на месте Бюля я поступила бы так же — для начала опросила и отправила на все четыре стороны потенциально болтливых и переменчивых в показаниях женщин. А заодно и постаралась бы составить представление о графе Нильсоне поглядев на его супругу.

Это значило, что перед тем, как войти в кабинет, ещё не так давно принадлежавший Джону Уортену, а теперь любезно предоставленный дознавателю его икающей вдовой, следует собраться. Умеренная глупость, умеренный же испуг, полное непонимание происходящего, — я постаралась мысленно составить список того, что полагается испытывать и демонстрировать доброй женщине в сложившихся обстоятельствах.

Падать в обморок, как кухарка и ещё пара чувствительных дам, к счастью, было необязательно.

Я поднялась и неспешно прошлась по холлу, бросила равнодушный взгляд на проход, из которого вывернул Кайл, когда мы бежали в кухню.

Всего пятнадцать минут, чтобы побродить по дому — это ведь совсем немного.

Их было бы достаточно, чтобы проверить, нет ли на этом доме проклятия.

Что бы я ни собиралась разыграть перед господином Бюлем, понимать причины происходящего мне хотелось очень сильно.

Второй висельник за три дня впечатлял наводил на определённые мысли. Как будто, дом не должен в определённом смысле пустовать — не успел один покойник его покинуть, на смену ему появился следующий.

Кайл сказал, что нас поприветствовал «новый хозяин Фьельдена».

Мог ли он ошибиться?

Ведь в таком случае логичнее и куда красноречивее было бы вздёрнуть кого-нибудь из соседей на наших дверях.

Вот только я не помнила, ни одного случая, чтобы Кайл промахнулся так сильно, да и собственные ощущения редко меня подводили.

Два вдоха, два выдоха.

Я в самом деле не чувствовала в доме Уортенов ничего, что даже отделено напоминало бы проклятие или хотя бы самую завалящую порчу.

Однако мёртвая горничная, лежащая на полу в кухне, всё-таки была.

Такое положение дел наводило на ещё одну интересную мысль: оно не могло подобраться к нам. Чуяло, злилось, но пока не могло причинить настоящий вред.

Пугать подобным образом с его стороны было глупо, — чем бы ни было на самом деле, оно совершенно точно было разумно, — но вывести из равновесия, отвлечь, переключить на другие заботы тоже

Как будто их и без того было мало.

Суета вокруг купленного банка рано или поздно должна была вылиться во что-то, и хорошим оно точно не станет.

— Леди Элисон, — Габриэль шагнул ко мне, но продолжить не успел.

Женни вышла из кабинета в котором остался дознаватель, нашла меня взглядом и коротко кивнула, давая понять, что я могу войти.

Она не казалась взволнованной сильнее обычного, но именно это мне больше всего и не понравилось.

— Госпожа Готтингс, прошу вас, — помощник дознавателя, имени которого я не запомнила, вежливо, но очень настойчиво потеснил её к двери.

Как и предполагалось, ему было дано распоряжение выставить из дома тех, кто больше всех видел и мог тем или иным образом повлиять не показания прочих.

Я кивнула ей в ответ и, не глядя на Габриэля, отправилась