Благочестивая одержимость - Энса Ридс

меня подверг, и в итоге я просто вырубилась от истощения. Сальваторе был ненасытным, обладая выносливостью, которая казалась невозможной для человека. Я умоляла его остановиться, но тёмной части меня нравилось, что он этого не сделал. Однако это вовсе не означало, что мне не было больно. Судя по тому, как Сальваторе ухмылялся сегодня утром, когда мы выходили из дома, я была уверена, что моя походка была слегка прихрамывающей.

— Мне нравятся старые милые кофейни. Если бы я могла, я бы открыла такую, где люди могли бы заниматься искусством и давать живые музыкальные выступления. Может быть, даже что-то типа караоке, — сказала я, нервно улыбаясь.

Я уже поняла, что если я не буду говорить, то мы с Сальваторе будем постоянно молчать, потому что этот человек мало разговаривал. Он говорил только когда чувствовал необходимость в этом, но такие моменты случались крайне редко.

— Это была наша с Рэйчел мечта. Мы всегда хотели открыть собственное кафе в Хэдли, потому что она очень артистичная и креативная, а я больше склонна решать всякие бизнес вопросы. Мы собирались сделать это после того, как закончим учёбу и накопим немного денег.

Я как сейчас помнила эти дни, когда мы сидели в кафешке на территории кампуса и мечтали, что когда-нибудь, у нас будет наше собственном кафе.

Я мечтательно вздохнула, закатив глаза.

— Я знаю, что этого никогда не произойдёт. Просто приятно помечтать. Мы обе уже выросли и оставили эту затею. Она певица и хочет уехать из Хэдли, начать карьеру в Лос-Анджелесе и заключить контракт с какой-нибудь студией. Она сказала, что не хочет быть супер звездой, она просто хочет заниматься тем, что любит. Что касается меня, Хэдли — это всё, что я знаю, и меня это вполне устраивает. Это плохо? — спросила я, глядя в его серые глаза, пока он молча, но внимательно меня слушал.

— В этом нет ничего плохого, — сказал он.

— Я девушка из маленького города, и я ничего не могу с этим поделать. Мне нравится знать все сплетни о своих соседях, и мне комфортно жить в маленьком городе. Там всегда хорошая погода, ты можешь быть тем, кем пожелаешь — никакого давления. Всё выглядит просто… там нет высотных зданий, нет пробок и суеты, и ты просто живёшь своей тихой и размеренной жизнью.

Я продолжала тараторить, играя с чашкой кофе, и чувствовала, что начинаю расслабляться, не в силах перестать смотреть в его серые глаза, которые выглядели почти такими же тёмными, как пасмурные облака снаружи.

— А ты? Что привело тебя в Хэдли? — спросила я его.

— Думаю, я такой же, как ты, — начал он, а затем сделал небольшой глоток из своей чашки, прежде чем продолжить, — я парень из маленького городка, — улыбка расплылась по его лицу, и я захихикала.

— Это звучит так странно из твоих уст.

Казалось, ему нравилось, что я смеялась над ним.

— Хэдли миролюбивый город. Я наслаждаюсь покоем, находясь здесь, — сказал он, а улыбка медленно сходила с его лица по мере того, как он заканчивал своё предложение.

Его слова звучали до жути иронично, ведь он не принёс Хэдли мир — только смерть и ужас. Хэдли всегда был тихим городком до его появления в нём. До того, как люди узнали о преступном мире, который мой отец принёс в этот город. С тех пор, как Сальваторе стал частью этого места, мы забыли, что значит жить в мире и покое. Возможно, Сальваторе процветал благодаря террору, ужасу и разрушениям, которые он сеял повсюду, но он лишил нас мира и душевного комфорта, создав своё собственное царство хаоса.

Я почувствовала, как во мне начала просыпаться ярость, но решила просто промолчать. Он был в хорошем настроении. Он был добр ко мне, а я не хотела разозлить его. Он был способен на многое, и если он так откровенно заявил, что планирует меня сломать, то мне следует следить за каждым произнесённым словом. Я знала, что мне нужно бежать отсюда. Мне хотелось позвать на помощь, но что могла сделать музыкальная группа из четырёх белых парней, чтобы помочь мне? Их гитары и барабаны не смогли бы спасти их от потока пуль из оружия, которое прятали под пиджаками люди Сальваторе.

От воспоминаний о прошлой ночи, у меня закружилась голова. Мне следовало бы больше бояться человека передо мной, но вместо этого моё сердце, каким-то непонятным образом, продолжало тянуться к нему. Он был моим первым и, может быть, поэтому я так себя чувствую. Моё тело непроизвольно реагировало на него, я была уязвима и поглощена этим мужчиной. Мне не хотелось отходить от него ни на минуту. Даже когда мы сидели в самолёте, я обнимала его в ответ, чувствуя, как содрогаются его мышцы из-за моих прикосновений. Но каждый раз я возвращалась в реальность, вспоминая, в чьих именно объятиях я нахожусь, и пыталась отдалиться, но он меня не отпускал.

— Я так много хочу у тебя спросить, — сказала я, подперев подбородок руками и облокотившись на стол, — но я не хочу злить тебя, — сказала я, глядя на мужчину передо мной, который до сих пор оставался для меня загадкой.

Он был влиятельным человеком, которого боялись все эти люди, а я сидела напротив него, почти ничего не зная о его силе и влиянии. Он разрушил мою семью, и я прекрасно понимала, что он поступал и хуже до этого, и я хотела знать, почему он это делает.

Я хотела узнать Сальваторе Эспозито.

— Спрашивай, я отвечу, — сказал он, словно прочитав мои мысли.

— Хорошо. Но ты обещаешь не сердиться? — спросила я его, но мой вопрос остался без ответа. Поэтому я откашлялась и пробормотала, — Я просто хотела спросить о твоей семье, о твоих родителях, сколько у тебя братьев и сестёр… ну, ничего особенного, — мой голос становился всё ниже и ниже с каждым словом.

Он молча наблюдал за мной, и мне было интересно, о чём он думает. Я знала, что я для него открытая книга, он мог читать меня, как заголовок на первой странице газеты. Не было ничего, что я могла бы скрыть от него, хотя я знала, что мне нужно научиться этому, иначе я умру. Быть может, он уже догадался, что я замышляю против него заговор? Господи, неужели он собирался убить меня? Почему он так долго молчал?

— Я родился и вырос в Италии. Мой отец был доном, до него — мой дедушка, а до этого — мой прадед. У моих родителей было только