Экзамен для дракона - Анастасия Алмазова

мой. Но всё сводилось лишь к наблюдению и сбору фактов. Без выводов и хотя бы малейших зацепок. Эти случаи произошли более трёхсот лет назад, и, конечно, никто из свидетелей уже не мог ничего рассказать.

Третья книга и вовсе разочаровала. Перечень симптомов, холодные термины, сухая статистика. Ни слова о чувствах тех, кто через это проходил. Ни намёка на то, как бороться. Только отчуждение и равнодушие, словно те, кто страдал от нестабильной магии, были ошибкой, а не частью этого мира.

Я отложила книгу в сторону, прижав ладонь к груди. Мне снова стало тяжело. Несмотря на всю эту магию, заклинания и древние трактаты, никто толком не понимал, что происходит со мной.

И всё же мысль о том, что во мне может быть хоть капля чего-то древнего, могущественного, связанного с драконами, не давала покоя.

Я посмотрела на подвеску, оставленную Лео, и мягко улыбнулась. Его забота была как дыхание огня, согревающее изнутри. Пусть он не был драконом… а может, я просто не умела ещё его в нём видеть.

После дождливой и уютной субботы воскресенье встретило меня солнечным светом и прозрачным небом без единого облачка. Стоило лишь выглянуть в окно, как захотелось выйти на улицу, вдохнуть свежий воздух и хоть на время сбежать от мыслей, что крутились в голове, как назойливые мотыльки.

Даже без компании прогулка казалась заманчивой. В конце концов, одиночество не всегда враг. Иногда оно даёт возможность услышать себя. Я решила, что неплохо было бы заглянуть к Каэлису, вдруг он остался в академии на выходные.

Подруг у меня так и не появилось. Эта мысль больно кольнула. Я пыталась, правда пыталась, вливаться в этот мир, быть открытой, дружелюбной. Но здесь, где почти каждый шаг оценивался с позиции статуса, фамилии и родословной, для такой, как я, не нашлось места.

В первые недели я ещё верила, что найду тех, кто не похож на Арию и её извечно шипящее трио. Пыталась заговорить, улыбнуться, найти точки соприкосновения. Но в ответ получала лишь холодные взгляды, приправленные снисходительной вежливостью или откровенным презрением, будто я — нежелательный гость в их идеально выверенной реальности.

С такими нерадостными мыслями я спустилась вниз и направилась к главному саду академии. Там, среди волшебных деревьев и кустов, было проще дышать. Как будто сама магия, та, что не требует одобрения общества и внушительной родословной, принимала меня.

Сад в этом году был особенно красив. Бытовые маги вложили в него не только заклинания, но и, казалось, частичку души. Цветы благоухали, переливались волшебным светом, а некоторые тихо напевали мелодии. Воздух был наполнен свежестью и лёгким мерцанием, будто весь сад окутан тонким слоем невидимой пыльцы, светящейся на солнце.

Я брела по извилистым дорожкам, позволяя умиротворению постепенно вытеснять грусть. И вдруг, среди благоухающих роз и танцующих огоньков, заметила Люсинду Моссвуд. Она шла одна, что само по себе было редкостью. Обычно Люсинда с Камиллой были как сиамские близнецы: всегда рядом, всегда с одинаково холодным выражением лица. Их шаги даже звучали в унисон.

Увидев меня, она будто вспыхнула — глаза засветились, как у ребенка, которому вдруг разрешили конфеты перед ужином, и она тут же ускорила шаг. Я же, наоборот, едва не сделала пару неловких шажков назад. Почти рефлекторно. Инстинкт самосохранения подсказывал, что от неё вряд ли стоит ждать чего-то хорошего.

Но я не была трусихой. Я пережила куда более опасные вещи, чем гнев надменной наследницы одного из родов. Поэтому стиснула зубы, выпрямилась и заставила себя остаться на месте.

Она подошла слишком быстро, будто боялась, что я передумаю и сбегу. В её глазах блестели слезы, голос дрожал, но я не могла отделаться от ощущения, что всё это — хорошо разыгранная сцена.

— Ария, привет… — произнесла она, понижая голос до почти жалобного шепота. — Хоть мы и не очень дружим… — на этом моменте в уголках её губ мелькнула крошечная, едва заметная ухмылка. — Я… я поссорилась с Камиллой и Арией. Теперь у меня совсем не осталось друзей. Может… ты бы могла со мной немного пройтись? — Она сделала шаг ближе, глядя на меня снизу-вверх и надула губы с такой старательностью, что мне стало неловко, за неё.

Я бы, может, и посочувствовала. Когда-то. В другой жизни. В том мире, где искренность не считалась слабостью, а доверие не было глупостью.

Но я уже видела, как они плетут свои сети, из улыбок, полунамёков и лжи, обёрнутой в вежливость. И я не была идиоткой. Очевидно, у них снова был какой-то план. Что-то очередное, хитрое, способное испортить мне настроение, день, а то и репутацию. Возможно, даже жизнь.

Но я была не из тех, кто убегает.

Слегка сжала амулет, что всегда висел у меня на груди. Он, казалось, чувствовал мои мысли: камень едва заметно нагрелся — тепло разлилось по коже, словно амулет накинул на меня неосязаемый щит.

— Хорошо, давай прогуляемся, — произнесла я спокойно и даже попыталась улыбнуться. Улыбка вышла деревянной, но, кажется, она её приняла.

А я, выпрямив плечи, мысленно уже настраивалась на очередную партию в этой изощрённой игре.

* * *

Мы час блуждали по саду, и я начинала сомневаться: то ли Люсинда действительно потерялась, то ли просто выжидала, словно паучиха, плетущая паутину вокруг своей жертвы. Всё это время она болтала без умолку: про модные бренды, про платья, щедро украшенные драгоценными камнями, которые её отец лично выбирал в лучших лавках столицы. А её голос звучал всё выше, всё звонче, как если бы она старалась заглушить тишину сада и, возможно, мою бдительность.

— Ой, прости, — вдруг протянула она с притворным сожалением, — что-то я всё о богатстве да балах… Наверное, тебе это не очень интересно, — и тут же посмотрела на меня с той самой мерзкой, маслянистой улыбочкой. В её взгляде сквозило всё — превосходство, снисходительность, желание унизить. Мол, вот я — вершина и свет, а ты… ты пыль под моими туфельками.

Я лишь хмыкнула, и с ангельской простотой, глядя ей прямо в глаза, ответила:

— Что ты! Мне очень интересно. Расскажи ещё. Например, с кем ты идёшь на бал? Тебя пригласил кто-то особенный? Или ты с семьёй?

Её глаза чуть сузились, губы дёрнулись. Презрение она уже даже не пыталась скрыть.

— Знаешь, — процедила она, вытянув спину так, словно проглотила палку, — мы поступили в академию учиться, а не за мальчиками бегать. Конечно же, я иду с