Экзамен для дракона - Анастасия Алмазова

Он верит мне. И этого было достаточно, чтобы выстоять.

Рядом с ним я чувствовала себя сильнее, красивее, достойнее. Как будто мир вдруг признавал: да, я заслуживаю быть здесь.

Я любила его. Абсурдно сильно. С каждым днём — всё больше, с каждым его взглядом, каждым жестом, каждым моментом, когда он становился между мной и несправедливостью. Я не знала, как могла влюбиться, так быстро, так глубоко. Но это случилось.

Глава 31

Нежность

Только когда мы подошли к двери моей комнаты в общежитии, Лео наконец отпустил мою руку. Его пальцы медленно скользнули по моей ладони, как будто он не хотел терять этот контакт даже на секунду. В его глазах мелькнуло что-то странное, тревога, нежность и… мольба?

— Можно ли зайти? — тихо спросил он, и его голос, обычно уверенный и твёрдый, вдруг стал мягче, почти неуверенным.

Этот вопрос будто выдернул меня из оцепенения. До этого момента я словно плыла в тумане, ошеломлённая, вымотанная, растревоженная всей той сценой, которую устроила Ария. Как бы я ни старалась держаться, ни один, даже самый сильный, человек не способен бесконечно отмахиваться от несправедливости и лжи. Эти удары били не по телу, а по сердцу. И рано или поздно начинали жечь изнутри.

Я посмотрела на Лео, и неожиданно захотелось рассмеяться — он стоял передо мной, как побитый щенок, переминаясь с ноги на ногу, будто боялся спугнуть. Ещё ни разу он не был в моей комнате. Мы никогда по-настоящему не оставались наедине, без посторонних глаз. И даже для него это, похоже, было чем-то новым.

Немного поколебавшись, я всё же кивнула. А почему бы и нет? Мы встречаемся, и если быть честной с собой, я не хотела расставаться с ним сегодня. Мне хотелось его тепла, его взгляда, его близости. Хотелось чувствовать, что я не одна в этой академии, полной снобов и зависти.

— Можно, — сказала я, наклоняя голову и чуть приподнимая уголки губ в лёгкой, почти лукавой улыбке. — Но только если ты будешь хорошо себя вести.

Лео усмехнулся — быстро, но искренне. Я знала этот взгляд: в нём всегда было чуть больше, чем он позволял себе сказать вслух. За эти три месяца, что мы были вместе, мы всё ещё не зашли дальше объятий. Да, он касался меня, нежно, трепетно, как будто боялся разрушить. Да, я прижималась к нему, когда мир казался особенно холодным. Но сердце… да и разум, если уж быть честной, уже просили большего. Не просто близости — глубины. Настоящей, полной, без остатка.

Я повернулась и открыла дверь, впуская Лео в своё маленькое, но столь долгожданное личное пространство. Комната наполнилась мягким светом, словно сама магия отозвалась на его присутствие, тихо задрожали тонкие подвески на ловце снов, что висел над кроватью, в воздухе закружился едва уловимый аромат ванили и цветущей розы. Казалось, комната дышала теплом и спокойствием.

Я вложила душу в каждый уголок. Потратила все монеты на милые безделушки: мягкий ковёр в виде облака у кровати, светящиеся кристаллы в баночках на подоконнике, нежные оттенки розового и белого в каждой детали. Всё это — воплощённая мечта, то, чего мне так не хватало всю жизнь.

В детдоме мы ютились по трое, а иногда и по пятеро в одной комнате. Серые, потрёпанные стены, резкий запах хлорки и чужие, вечно напряжённые взгляды. Там не было места мечтам. А потом приёмная семья. Мама, которая называла всё милое дурью, запрещала развешивать что-либо на стенах и выбрасывала мои рисунки, как только я выходила из комнаты. Я должна была быть «правильной»: зубрить, слушаться, не тратить время на глупости вроде цветов или подушек в форме котов.

И вот теперь — это пространство, наконец, моё. Хоть и временное, но впервые по-настоящему моё. Комната, где всё говорило обо мне. О том, кем я хочу быть, и о той части меня, которую так долго запрещали.

Я неуверенно глянула на Лео, его мнение почему-то стало важным, как ничьё раньше. Сердце билось слабо, тревожно, будто я вновь была той девочкой, ожидающей, что взрослые осудят её мечты. Но вместо осуждения в его глазах светились тепло и искреннее понимание.

Он сделал пару шагов вперёд, осматриваясь с лёгкой улыбкой, а потом неожиданно плюхнулся на кровать, прямо на пушистое розовое одеяло. Смотрелся он там слегка нелепо — высокий, статный, в чёрной форме боевого мага. Но мне от этого стало так тепло на душе, что захотелось смеяться.

— Твоя комната идеально тебе подходит, — сказал он, откинувшись на локти и глядя прямо на меня. — Такая же милая и мягкая, как и моя принцесса.

Я почувствовала, как щеки вспыхнули румянцем. Его слова, простые, но такие искренние, всегда проникали в самую суть, разрушая даже самые тщательно выстроенные стены моей защиты. Они проходили сквозь меня, оставляя после себя тепло и щемящее чувство где-то глубоко в груди.

Когда я подошла ближе, Лео неожиданно схватил меня за руку и, потянув, усадил себе на колени. Я охнула от неожиданности, а он рассмеялся, прижимая меня ближе, будто я принадлежала только ему.

— Я знал, что у тебя должно быть такое место, — прошептал он мне на ухо. — Светлое, тёплое, твоё. И если кто-то хоть раз ещё посмеет затронуть тебя, я разрушу пол-академии. Клянусь.

И в этот момент я поверила ему, по-настоящему, без сомнений. Не потому что он был сильным магом или влиятельным наследником. А потому что он был моим. А я — его. Это ощущение было глубже любых клятв, крепче любых слов.

Я наклонилась к нему, словно притянутая невидимой магией, и он ответил на это движение с такой же осторожностью, будто боялся нарушить хрупкое мгновение. Его губы коснулись моих, сначала легко, едва уловимо, нежно, изучающе. А затем, будто почувствовав, что я не отступлю, он поцеловал глубже — чувственно, сдержанно, но с пылающим огнём внутри.

Я тонула в этом поцелуе, в его запахе, в мягкости его пальцев, что скользили по моей щеке.

Когда он отстранился, я всё ещё держала глаза закрытыми, будто боялась, что, открыв их, окажусь в одиночестве.

— Ты… — выдохнула я, не зная, что именно хотела сказать.

Он коснулся своим лбом моего.

— Я люблю тебя