Пламя в моем сердце - Рита Трофимова

попавшие под обработку, и я подумал: вот бы разработать такой химикат, чтобы он истреблял только это зловредное растение. Я предложил профессору, и он заинтересовался. Он даже вынес этот вопрос на обсуждение на учёном совете, ещё я отдал ему кое-какие формулы…

— Ну и глупо, — скептически бросил Фил. — Разве можно разбрасываться в учёной среде своими идеями? Да пока ты тут прохлаждаешься, на основе твоих формул сделают вещество, и про тебя благополучно забудут. Хорошо, если из универа не выпрут. Твой профессор не зря отпустил тебя на каникулы.

— Но я… мы… — задумался Лёха.

— Не ты первый! — припечатал Фил.

— Ну вот зачем ты так? — вступилась за друга Лина. — Тебя послушать, так кругом одни завистники и непорядочные люди.

— А может, он дело говорит? — Лёха заметно сник.

— А что за опыты? Если ты про ожоги, так там до волдырей и рубцов впоследствии, — Фил вытер с лица пот краем футболки. — Могу тебе дексу вкатить и супрастин в мягкое место, и вперёд за успехом, может, ещё какие формулы придумаешь, — как ни в чём не бывало, продолжил Фил, но Лёха был загружен своими мыслями и воспринял всё за чистую монету.

— Хочу поэкспериментировать с соком растения. Вдруг пригодится. Только уколов не нужно, я их тоже боюсь.

— Давай-давай, вкалывай для своего профессора, плюсик в карму зачтётся, — с хмурой улыбочкой проворчал Фил.

Поведение Фила обескураживало. Он будто специально цеплялся к Лёхе. Лине ничего не оставалось как подбодрить расстроенного друга.

— Лёш, расслабься и выкинь всё из головы, у тебя же каникулы! — сказала она, злясь на Филиппа за прямоту и резкость, хотя не отрицала логику в его словах.

Остаток пути добирались молча, Лина шла между ребятами и чуть ли не кожей ощущала то напряжение, что витало между ними. Однако, когда они оказались у дома Полянских, у Лёхи будто тормоза слетели, он вновь оживился, забив на все недавние размолвки.

— Ну ничего себе дворец! — удивлённо присвистнул он. — Зачётная дача, а бассейн есть?

Они вошли в прохладный чистый холл, спасаясь от жары и жажды.

Выпив пару стаканов воды, Фил с протяжным вздохом рухнул на диван, вытянул ноги и прикрыл глаза. Лина присела на край дивана с другой стороны, блаженствуя в спасительной прохладе и забавляясь Лёхиной реакцией.

— Это очень крутой дом, — не унимался Лёха, с интересом изучая интерьер холла. — И места тут зашибись, я б сюда вписался.

— Дом большой, тут всем места хватит. — Лина размяла ступни и поднялась.

— Угу, — Лёха кивнул на Фила, — мне, вообще-то, всё равно, я бы и на этом диване остался, если, конечно, хозяин не против.

Фил не ответил, не шелохнулся даже, он будто впал в анабиоз и ни на что не реагировал. Лёха пожал плечами и сконфуженно улыбнулся, похоже, он чувствовал себя будто не в своей тельняшке.

Лина приложила палец к губам и поманила Лёху на кухню. Он с готовностью согласился и последовал за ней.

— Кажется, мне тут не рады, — посетовал он, как только они остались одни. — Я как тот бедный родственник из дешёвого сериала. — Лёха скорчил смешную физиономию. — Дайте попить, а то переночевать негде.

— Да ну тебя, не выдумывай! Он просто вымотан, всю ночь не спал, потом мы убирались в доме, а потом на станцию пошли и там такое случилось. — Лина взялась за сумку с продуктами и стала выкладывать их на стол.

— И что случилось?

— Только тихо, я расскажу. — Она поманила Лёху пальцем. Тот подошёл почти вплотную и подставил ухо.

— О чём это вы тут шепчетесь? — Фил стоял в дверях, сверля их взглядом. Всё произошло настолько неожиданно, что Лина, вздрогнув, выпустила из рук пакет с крупой и в полной растерянности уставилась на Фила.

— Так, ни о чём, — замялась она, не понимая, почему вдруг оправдывается. — П-просто хотела рассказать про драку.

Филипп вошел на кухню и с хмурой улыбкой уселся за стол.

— Правда — лучше любого боевого кастета, бьёт прямо в цель и обезоруживает, — сказал он, недвусмысленно улыбаясь.

Лёха, хохотнув, полез в другую сумку и стал выкладывать продукты.

— Ну давай, расскажи, как меня сегодня отделали. — Фил изогнулся, наигранно схватившись за бок.

Лина молча поставила чайник на плиту и достала чашки.

— А вот не буду, сам рассказывай, — парировала она.

— Это ещё почему?

— Потому что ты так смотришь.

— Как?

— Заносчиво и подозрительно. Лучше вот что, — она положила перед ним кухонную доску для резки хлеба, вручила нож и батон, — возьми и нарежь.

— Угу, это такой специальный приём, чтобы переключить внимание: эмоция или действие. — Он взялся за нож и стал нарезать тонкие ломтики.

— П-просто я не совсем тебя п-понимаю, вот и всё. Ты будто специально хочешь поссориться.

— С чего ты взяла?

— С того.

— Хм, ладно, тогда я уйду. — Фил с явной неохотой поднялся из-за стола, однако с места не сдвинулся, так и смотрел Лине в глаза, будто испытывал её терпение.

— Вот зачем ты так? — не выдержала она. От досады и несправедливости захотелось топнуть ногой.

Фил с вялой улыбочкой снова уселся за стол, молча дорезал хлеб и, сложив на столе руки, наблюдал за Линой. Она разлила по чашкам чай, насыпала в вазочки печенье и конфеты. Движения были скованными, замедленными. Лина невольно сравнила себя с мухой, которая увязла в липком варенье.

Лёха долго возился с колбасой и сыром, тихо напевая себе под нос какую-то песенку, укладывал нарезку на тарелки с листьями салата, но, когда покончил с работой, снял фартук и направился к выходу.

— Лёш, ты куда? — окликнула его Лина и тут же поймала на себе наблюдательный взгляд Филиппа.

— Пойду прогуляюсь, — бодро отозвался друг.

— Давай быстрее, уже всё готово!

* * *

Жара постепенно спадала, и в доме снова стал гулять прохладный сквознячок. От долгой прогулки у Лёхи и Лины разыгрался аппетит, они съели по паре бутербродов. Даже Фил с энтузиазмом взялся за еду, правда много не съел, осилил всего полбутерброда, но Лина не настаивала, знала, что сразу и много нельзя, да и не хотелось так глубоко посвящать Лёху в