Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

– Так спасти его хочешь? А я так хочу посмотреть, готов ли он рискнуть своей жизнью, чтобы спасти… «тебя».

Я вырвалась из его цепких пальцев и укусила за руку. Зашипев от боли, он наотмашь ударил меня по лицу левой рукой. Из уголка губ потекла струйка крови, я пошатнулась, потеряла равновесие и упала прямо ему в руки.

– Как хорошо, он в самом деле решил спасти… тебя. – Хэлань Чжэнь улыбнулся.

Хэлань Чжэнь ударил меня так сильно, что у меня перед глазами потемнело. От его слов почти остановилось сердце. С огромным трудом я подняла взгляд. Я видела, как Сяо Ци скакал к сигнальной вышке, как убийцы направили на него свои арбалеты.

Нет! Там была не я! Не я!

От страха, что Сяо Ци попадет в эту ловушку, у меня сознание помутилось. Я отчаянно начала бороться в руках Хэлань Чжэня, стараясь вырваться.

Со стороны войск Сяо Ци снова раздался сотрясающий воздух грохот. Со всех четырех направлений в сторону сигнальной вышки полетели каменные глыбы, они обрушились на вражеских солдат, вызывая новую волну душераздирающих воплей. Одно из формирований противника установило баллисты и вооружилось арбалетами. Солдаты со щитами выступили на защиту Сяо Ци. Стоящие на возвышенности арбалетчики, оказавшись под каменным градом, рухнули на землю, где их изрубили на куски копьями и алебардами.

Камни разлетались во все стороны, под удар попала и «ванфэй» – меня начали одолевать сомнения, что ей сохранят жизнь… Но Сяо Ци оказался на шаг впереди.

Он указал на высокую платформу под сигнальной вышкой и приказал:

– Убить всех! Никакой пощады!

От его громогласного приказа сердце сжалось от ужаса, и я задрожала. Не из-за его решимости, не из-за смелости. Из-за его безжалостности. Лучше быть разбитой яшмой, чем целой черепицей [89]; умереть было лучше, чем оставаться Юйчжан-ванфэй и жить в страхе.

Под платформой стояла его «ванфэй», там была «я», и он отдал приказ расправиться со «мной».

– Он решил тебя убить… – злобно прошипел Хэлань Чжэнь, поднял мое лицо и заставил меня смотреть вперед. – А ты для него действительно всего лишь пешка. Ему совершенно неважно, кого он освободит – живого человека или мертвеца.

Каждое его слово было подобно ядовитой игле, пронзающей мое сердце. Я была всего лишь пешкой. И неважно было, выживу я или нет. Глаза налились слезами. Я стиснула зубы, стараясь сдержать их.

Люди Сяо Ци снова перестроились – стрелки остались позади формирования, прикрывая с тыла авангард. Справа и слева разместились лучшие воины. Вооружившись короткими мечами, они расправлялись с людьми Хэлань Чжэня. Их удары были быстрее ветра, уверенные, безжалостные. Воины Хэлань Чжэня, даже поверженные, оборонялись до последнего вздоха, пока смертоносный меч не отделял их головы от плеч.

Фальшивая ванфэй съежилась от ужаса, а державший ее человек громко кричал:

– Ванфэй в моих руках!..

Стрела с белым оперением вонзилась в его горло, и он замолчал навсегда.

Лучник гордо поднял оружие над головой, натянул тетиву, и в небо со свистом полетела еще одна стрела.

Три года назад я впервые увидела Сяо Ци. Я стояла далеко-далеко. Видела его величественный облик… Образы того дня наложились на ужасы, что происходили прямо сейчас. Ветер трепал мои волосы. Я закрыла глаза, и на сердце нахлынула волна печали.

Всех воинов Хэлань Чжэня казнили. Стоящие в авангарде солдаты увели «ванфэй». Сяо Ци без какой-либо охраны поскакал вперед. За ним последовало несколько солдат в серебряных доспехах с копьями.

Хэлань Чжэнь схватил меня за горло.

Я не могла издать ни звука. Сяо Ци не узнал меня. Даже не взглянул в «мое» лицо. Я видела, как солдаты, поддерживая «ванфэй», всего в десяти чжанах [90] от Сяо Ци подвели ее к его коню. «Ванфэй» высвободилась из рук солдат. Одежда и волосы ее развевались на ветру. Она медленно подняла голову.

– Это не ванфэй! – вдруг крикнул солдат в серебряных доспехах, затем спрыгнул с лошади, перехватив железное копье с красной лентой у наконечника. Сверкнув на солнце, оружие со свистом полетело в сторону женщины. Сяое, продолжая притворяться ванфэй, даже не шелохнулась – напротив, она шагнула ему навстречу и выбросила вперед руку – что-то вылетело из ее руки, заискрившись на свету. Сяо Ци выхватил меч и сбил метательный нож. Стоявший рядом с Сяое солдат ударил ее по ногам.

– Оставить в живых! – приказал Сяо Ци.

Солдаты бросились, чтобы схватить Сяое. Девушка надрывно засмеялась, вытащила из рукава свой последний метательный нож и вонзила его себе в грудь.

– Молодой господин… берегите себя…

С последним вздохом она упала на колени, кровь забрызгала песок.

Что было дальше, я не увидела: Хэлань Чжэнь схватил меня и посадил на лошадь, затем вскочил в седло сам.

Крепко прижав меня к своей груди, он пришпорил коня и помчался на плац. Поднялся невообразимый шум – ржали кони, шумел ветер. Лучи солнца отражались от сияющих доспехов солдат в черном, сжимающих устрашающие копья и алебарды.

Я увидела, как величественная фигура Сяо Ци приближалась к нам в лучах утреннего света. Она была все ближе и ближе. Гигантский конь скакал мимо десятков людей, проходил сквозь омут жизни и смерти. Под шлемом генерала я не могла ясно разглядеть выражения лица, но его взгляд прожигал мне сердце.

Солдаты окружили нас. Пехота и кавалерия застыли позади. Перед ними в линию выстроились солдаты со щитами. За нами кольцо замкнули солдаты с копьями и алебардами. Несколько сотен стрел были направлены на нас. Загремели мечи, преломляя холодный, слепящий глаза свет.

Сяо Ци поднял руку, и повисла гробовая тишина.

Я почувствовала, как за моей спиной напрягся Хэлань Чжэнь, как он задрожал. Я выступала разменной монетой. Если он потерял самообладание, все было кончено.

– Юйчжан-ван, сколько лет, сколько зим, – холодно поприветствовал противника Хэлань Чжэнь.

– Господин Хэлань, давно не виделись, – равнодушно отозвался Сяо Ци. Взгляд его холодно скользнул по Хэлань Чжэню и задержался на моем лице. Казалось, он вообще никого не замечал и смотрел только на меня.

Хэлань Чжэнь схватил меня за подбородок. Ладони его вспотели, кончики пальцев дрожали. Язвительно улыбнувшись, он сказал:

– Смотри внимательно. Сейчас решится вопрос жизни и смерти. И все зависит только от тебя.

Взгляд Сяо Ци был острее его клинка.

Я собрала последние силы, чтобы рассмотреть его, но взгляд туманился. Мы встретились лицом к лицу впервые за три года. Он не сводил с меня глаз. И сейчас уже совершенно неважно было, кто я –