Её ванильное лето - Оксана Хващевская

электропередач, цистерны и прочее оборудование. Это, по сути, никому не нужно, пока оно лежит и ржавеет. Но стоит это взять, да еще заработать денег, и оно становится чьим-то, а значит, это уже воровство! У нас что-то вроде частной фирмы — своя техника, свои люди в нужных инстанциях, мы занимаемся этим не первый год. Здесь, в Васильково, и в соседних деревнях мы работаем вот уже несколько месяцев…

— Так вот почему ты появился у бабы Антоли? А мы-то голову ломали! Не был столько лет, а тут вдруг в гости пожаловал и в помощники набился… Это была твоя идея сюда приехать?

— Да, моя! Нам необходимо было владеть ситуацией и контролировать обстановку изнутри. Мало ли найдутся любопытные, как ты, например, или твои друзья!

— Что ж, предусмотрительно! Не боишься, что могут накрыть?

— Боюсь, а что делать?

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского?

— Наверное! Кстати, у меня вопрос: если бы ты сама до всего докопалась и тебя не выловили бы в тут ночь, что бы ты сделала? Позвонила в милицию?

— Нет, вряд ли! Какое мне дело до милиции? Мне просто нужно было знать, что происходит. И еще мне хотелось быть уверенной, что это не опасно для деревенских старушек. Помню, бабушка рассказывала о машинах, которые ездят по ночам, и про людей, что ходят по дворам. Мы все вернемся в город, а баба Антоля останется!

— На машинах мы вывозим собранный металл, но редко пользуемся трассой, предпочитая проселочные и лесные дороги. Так куда безопаснее. Но по дворам наши точно не бродят. Да и зачем? На разную мелочь мы не тратим время. Можешь мне поверить: мы стараемся держаться подальше от деревень и их жителей. До тех пор, пока они сами назойливо не нарываются. Смелая ты, Машка! Это же надо — одной посреди ночи в непосредственной близости к кладбищу пилить замок! Неужели было не страшно?

— Не-а! Меня вообще сложно чем-то испугать! Наверное, это не очень хорошо, но как есть. — Машка на секунду замолчала и потом тихо спросила: — Ты не ответил на мой вопрос: что бы они со мной сделали, если бы не ты?

— Ничего! Поздно уже, пора ложиться спать. У тебя были тяжелые сутки, — допив чай, мужчина поднялся из-за стола, считая разговор оконченным.

— Скажи, — не отставала девушка: отчего-то ей очень важно было это знать.

— Машка, спать!

— Ну, пожалуйста! — она тоже встала из-за стола.

— Ладно, раз ты настаиваешь! Я говорил тебе, что это серьезные люди и вряд ли им нужны свидетели. Конечно, твое любопытство их бы не остановило. И церемониться бы они не стали. Слезами и обещаниями их тоже не впечатлить. Куда надежнее было бы пристукнуть тебя и закопать где-нибудь в карьерах — и дело с концом!

Лицо у Маши Лигорской сделалось таким, что Сафронов, не удержавшись, рассмеялся.

— Ты разыгрываешь меня, что ли? — прошептала она.

— Ни разу! Ты хотела знать, и я ответил. Повторюсь: тебя ждали крупные неприятности.

— Ничего себе «неприятности»! Меня бы могло уже и не быть! Получается, ты жизнь мне спас?

— Получается, не в первый раз! А взамен никакой благодарности, — не отводя от нее взгляда, заявил он, улыбнувшись уголком губ.

Машка, едва заметно улыбнувшись в ответ, опустила глаза.

— Спасибо! — только и сказала она. — Ладно, я пошла спать. А ты уйдешь ночевать на вышки или останешься в доме? — поинтересовалась отчего-то дрогнувшим голосом.

Сафронов ничего не ответил. Просто сделал шаг ей навстречу и притянул к себе.

Глава 14

Девушку как будто жаром обдало, от внезапной слабости подкосились колени. Она подняла голову, намереваясь запротестовать, но не смогла произнести ни слова. Сафронов больше не улыбался. Он внимательно всматривался в черты ее лица, а потом медленно склонился, чтобы коснуться ее губ. Но в самый последний момент, уклонившись, девушка уткнулась лбом в его плечо. Ураган чувств, поднявшийся из глубины души, пугал ее. Она дрожала, внутри все трепетало. Сознание туманилось, она словно тонула, не думая ни о чем, и все же, повинуясь голосу разума, который не давал сделать последний шаг, удерживал, предупреждал, предприняла слабую попытку остановить то, к чему неминуемо все шло.

— Тихо, тихо, — негромко прошептал мужчина и ласково погладил ее по спине. — Ну что ты пугаешься и вздрагиваешь, как ребенок? Ты ведь тоже этого хочешь. Или уже нет? Посмотри на меня! — приказал Вадим.

Его пальцы, зарывшись в рыжие локоны девушки, обхватили ее голову, заставляя поднять ее и встретиться с ним взглядом. В глазах мужчины плясали искорки всеобъемлющего желания. Они опаляли, будто пламя, лишали воли, подчиняли, вынуждая забыть обо всем. Смотря ей прямо в глаза, Сафронов наклонился, коснувшись беспомощно приоткрытых губ прерывистым горячим дыханием. Ее ресницы опустились. Страстность поцелуя и нежность его рук потрясали Лигорскую и совсем не вязались с тем, каким представлялся ей Сафронов прежде.

Он целовал ее медленно и неторопливо. Им некуда было спешить. Впереди ведь вся ночь…

Его ладони опустились ниже, лаская шею, погладили спину и сомкнулись на талии Маши. Неожиданно, лишь на мгновение оторвав девушку от пола, мужчина перевернул ее — и теперь она прижималась спиной к его груди. Губы Вадима коснулись мочки ее ушка, пощекотали кончиком языка, вынуждая откинуть голову, уткнуться в его плечо. Обвив рукой его шею, она отыскала желанные губы и, выгибаясь навстречу сильным рукам, еще крепче прильнула к нему…

Не отрываясь от ее губ, Сафронов сделал шаг, потом другой, двигаясь по направлению к задней комнате и кровати, все теснее прижимаясь к девушке. Но когда он собрался опуститься на постель, она, ловко увернувшись, засмеялась и, толкнув Вадима, опрокинула его на кровать. Он тоже засмеялся, приподнимаясь на локтях, но смех тут же оборвался. Маша стояла рядом и в мерцающем свете лампы не спеша расстегивала пуговички кофты. Отбросив в сторону одежду, она избавилась от бюстгальтера, не отводя взгляда от лица мужчины. Легким движением убрав со лба волосы, подошла к кровати. Вадим тут же обхватил ее талию руками и прижал к себе. Склонившись над ним, Маша приникла к его губам, накрыв его, как водопадом, рыжими волосами…

Сафронов почувствовал, что еще немного — и он потеряет над собой контроль. Она так прижималась к нему… Опаленный ее горячим дыханием, он ощущал, как она возбуждена. Ее пальцы теребили, взлохмачивали его волосы. Самозабвенно целуя его, Маша словно пребывала в другой реальности — там, где царило невероятное чувственное удовольствие, которое дарили его прикосновения. Да и он сам хотел