Когда она расцветает - Габриэль Сэндс

вернулась, врезается в меня. Я никогда не видел свою сестру такой разбитой. Это напугало меня. Мысль о том, что ее уже нет в живых, была так тяжела для меня, что я даже в тот день отказывался ее принимать.

— Я хочу, чтобы ты пошла на урок. Сеньорита Перес ждет тебя, — говорю я. Моя сестра все еще лечится, и ее прогресс был тяжелым. Мне только что удалось убедить ее вернуться на уроки танцев на этой неделе.

Мартина дергает рукава своего свободного льняного топа, но я знаю, что она больше не будет протестовать. Моя сестра неизменно послушна мне. — Хорошо. Я пойду.

В ее голосе есть грустная нотка, от которой у меня сжимается сердце.

— Эй. Подойди сюда на секунду. — Я широко раскрываю руки.

Она входит в мои объятия и прижимается щекой к моей груди.

— Прости, что я кричала, — бормочет она. — Я не могла поверить, что это была она. Что она здесь делает, Дем?

— Она работает… работала здесь.

— Она искала меня?

— Не знаю, но я узнаю. — Я целую ее в макушку. — Теперь ты в безопасности. Эта женщина не причинит тебе вреда.

Сестра отходит. — Я не думаю, что она хотела причинить мне боль. Я не думаю, что они с мужем ладили.

Я молчу. Моей сестре не нужно знать, как легко опытному преступнику разыграть невинный поступок. Мартина родилась в самой смертоносной семье в системе, но рассказы о жестокости моего отца исчезли вместе со смертью его и моей матери. У меня нет желания делиться этими историями с Мартиной. Я провел всю свою жизнь, защищая свою сестру от тех, кто причинит ей вред, в том числе и от призраков нашего прошлого.

— Мы выйдем через заднюю дверь, — говорю я Расу. Он кивает и проходит через книжную полку, которая тайком ведет в мой личный гараж. Пока Мартина садится в мою машину, я смотрю, как Рас начинает сажать Але на заднее сидение.

— Положи ее в багажник, — говорю я ему.

— Это ухабистая дорога.

Я захлопываю дверь, чтобы Мари не услышала. — Хорошо. И повесь ее для меня, как Мартина сказала нам, что они сделали с ней.

Рас фыркает и поджимает губы. — Может быть, тебе стоит сначала поговорить с ней.

— Может быть, тебе не стоит сомневаться в своем каподастре.

Не дожидаясь его ответа, я сажусь на водительское сиденье и включаю зажигание.

Перед всем этим я думал, что сегодня вечером приглашу Але на свидание.

Похоже, наше свидание стало намного интереснее.

ГЛАВА 18

ВАЛЕНТИНА

Когда я приоткрываю веки, я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что не сплю. Мои мысли мутные, язык пересох, а запястья очень болят. У меня во рту странный лекарственный привкус, который хочется выплюнуть, но у меня очень мало слюны. Я качаю головой, пытаясь избавиться от тумана, и получаю в награду острую боль в плече.

О, это может быть из-за того, что кто-то связал мои запястья грубой веревкой и оставил меня висеть на руках.

Я в квадратной комнате размером со спальню. Плиточный пол, незаконченные стены и узкое окно под потолком, которое в основном завешено газетами, но через щели пробивается яркий свет. Оно обращено куда-то наружу. Мягкая струйка песни босса-нова пробивается сквозь стекло.

Ужас наваливается быстрее, чем моя память. Где я, черт возьми, и как я сюда попала? Мои пальцы ног ударяются о землю. Я быстро понимаю, что если встану прямо, то смогу снять вес с рук, поэтому я и делаю именно это.

И тут меня осенило. Офис Дамиано. Мартина. Его странная неестественная улыбка, когда он протягивал мне воду.

Он накачал меня наркотиками.

Как долго меня не было? Судя по тому, как болят мои руки, должно быть, это было давно. Я поворачиваюсь в одну сторону, потом в другую. Там дверь без ручки. Я пытаюсь пнуть его ногой, но я слишком далеко, чтобы даже приблизиться к нему. Вместо этого я теряю равновесие и получаю в награду еще большую агонию в своих руках.

Гнев и страх борются за господство в моей груди. Почему он взял меня в это место и связал, как какое-то животное? Я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на свои ограничители.

Холодное узнавание распространяется под моей кожей. Веревки подвешены к большому рыболовному крючку. Так Лазаро связал Мартину в нашем подвале.

Нет нет нет. Я борюсь с ужасной паникой и слезами, наворачивающимися на глаза. Это расплата. Он наказывает меня.

Я не понимаю. Я помогла его сестре. Он думает, что я работала с Лазаро? Почему он не дал мне объяснить?

Объяснить, что? — спрашивает голос в моей голове. Ты работала с Лазаро.

Моя нижняя губа дрожит. Я забыла фундаментальную истину о себе.

Я плохой человек.

Никакие объяснения этого не изменят.

Одинокая слеза скатывается по моей щеке, и прежде, чем я успеваю собраться, я слышу, как открывается дверь.

Мой взгляд тут же встречается с его.

Ушел собранный бизнесмен. Волосы Дамиано взлохмачены, и вместо обычного костюма на нем простая черная футболка и рваные джинсы. Он смотрит на меня, как на тушу в мясной лавке. В этих глазах нет и тени нежности. Мои легкие замирают под его ледяным взглядом.

Что он сделает со мной? Он любит свою сестру. Изрубит ли он меня и положит в красивую большую коробку с бантиком, чтобы она могла ее открыть?

Я снова включаю свое воображение. Возможно, он смотрит на меня так, будто готов убить, но в этой комнате только один убийца, и это не он.

Чтобы он ни запланировал для меня, я заслуживаю ее. Но потребность дать ему понять, что я никогда не собиралась причинять вред Мартине, настолько сильна, что у меня зудит под кожей.

— Дамиано…

— Замолчи.

Это слово кажутся пощечиной. Жало от них вонзается в мои щеки. Страх, разбитое сердце и решимость — странные эмоции, которые нужно испытывать вместе.

Его шаги прокладывают медленную дорожку вокруг меня.

Я переношу свой вес с одной ноги на другую. — Пожалуйста, позволь мне объяснить.

Он запускает руку в мои волосы и дергает мою голову назад, вызывая у меня отчаянный вздох. Он смотрит на меня сверху вниз своими темными, беспокойными глазами.

— Нет, позволь мне кое-что тебе объяснить. Когда я говорю тебе что-то сделать, ты затыкаешься и делаешь это.

Он так взбешен, он не похож на себя.

— Это не ты, — говорю я.

— Ты знаешь кто я?

Он приближает свое лицо к моему, ища что-то в моих глазах.