Когда она расцветает - Габриэль Сэндс

Он отпускает меня и издает сухой смех. — Ах. Значит, ты знаешь обо мне еще меньше, чем я о тебе.

Я глотаю. Мой взгляд цепляется за татуировку, выглядывающую из-под рукава его футболки. Два раза, когда я видела Дамиано без рубашки, я не могла его заметить.

Он видит то, на что я смотрю.

— Это не то, что я рекламирую, но, поскольку ты, похоже, не понимаешь, что здесь происходит, я сделаю исключение.

Он поворачивает ко мне руку и поднимает рукав рубашки.

Это какой-то знак отличия. Две ветки листьев вокруг замка с двумя башнями. Над замком находится затейливая корона. Я никогда не видела его раньше.

— Это герб Казаль-ди-Принсипи, городка в Кампане, где я родился, — говорит он.

Казаль-ди-Принсипе. Что-то упирается в мою память. Где я уже слышала это имя?

— Это город с населением двадцать одна тысяча человек. Три тысячи из них находятся под постоянным наблюдением полиции. Ты знаешь почему?

У меня есть некоторые предположения. Волосы на затылке встают прямо. Почему Лазаро забрал Мартину? Что он сказал…

— Это потому, что этот городок — оплот клана Казалезе. Один из самых могущественных кланов Каморры. Мне кажется, ты знаешь, что такое Каморра.

Неаполитанская мафия. Я натягиваю свои путы не потому, что думаю, что на этот раз они могут внезапно сломаться, а потому, что во мне просыпается что-то гораздо более первобытное и страшное.

— Полиция считает, что за последние тридцать лет клан совершил около тысячи убийств. Они ошибаются. Я знаю, потому что мой отец управлял Казалезе и вел точный подсчет.

Он берет меня за подбородок и заставляет смотреть ему в глаза.

— Настоящее число — десять тысяч человек, — шепчет он. — И, если ты не скажешь мне, кто ты такая, твое имя в гроссбухе поднимется до десяти тысяч одного.

Моя грудь поднимается и опускается от слишком быстрого дыхания. Я не могу в это поверить. Он не бизнесмен. Он просто еще одна часть жестокого мира, из которого, как мне казалось, мне удалось сбежать.

Я пропустила все знаки.

Теперь мой мозг спешит собрать все воедино. Его отец управлял кланом — он использовал прошедшее время, так что я предполагаю, что это означает, что он мертв. Дамиано нынешний дон? Не поэтому ли все всегда так боятся его?

Это все меняет. Если я скажу ему, кто я, я снова стану разменной монетой.

— Ах. Теперь ты понимаешь, — говорит он, впиваясь пальцами в мой подбородок. — Кто ты?

Я зажмуриваюсь. Песня снаружи меняется на другую мелодию босса-новы. Каковы шансы, что кто-то придет мне на помощь, если я закричу? Наверное ноль. У меня нет причин сомневаться в том, что он мне только что сказал, а это значит, что он знает, как спрятать человека, которого не хочет, чтобы его нашли.

Я выдергиваю подбородок из его хватки и отворачиваюсь от него. — Отпусти меня.

Наступает момент молчания, а затем он горько смеется. — Зачем мне это делать?

— Я помогла твоей сестре уйти. Пожалуйста, просто отпусти меня.

— Я так не думаю. — Он проводит языком по своим верхним зубам и изучает меня. — Но, может быть, я подумаю, если ты ответишь на мои вопросы. Почему ты последовала за Мартиной на Ибицу?

— Я не пошла за ней. Я понятия не имела, что она окажется здесь. Мы летели одним рейсом в Барселону, но потом я приехала сюда одна.

— Ты думаешь, я поверю, что ты здесь случайно?

— А что еще?

— Назначение.

Мое сердце колотится о грудь. Он думает, что я работаю на отца?

— Я не работаю ни на кого, кроме тебя. Я уже сказала тебе правду. Я здесь, потому что хотела уйти от своей семьи.

— Ты не знала, что я брат Мартины?

— Нет! Я даже не знала ее имени, пока ты не представил нас в своем кабинете.

— Почему твой муж забрал ее?

Я не могу не заметить интонацию в его тоне при слове «муж». Я могла бы рассказать Дамиано, что Лазаро сказал мне о Мартине, но это может быть единственным рычагом, который у меня есть. Пока я не получу лучшего представления о том, что он планирует со мной сделать, я не могу открыть ему это. — Я не знаю.

— Ты врешь.

Я отвожу взгляд от него. — Мой муж никогда мне ничего не говорил.

— Мартина сказала мне, что ты его застрелила.

— Я понятия не имею, жив он или мертв.

Он обхватывает мое лицо ладонями и двигает моей головой, пока я снова не смотрю на него. — Ты, кажется, не разочаровываешься по этому поводу.

— Это был брак по расчету, а не брак по любви.

Во взгляде Дамиано мелькает нежность. Достучалась ли я до него? Может быть, я все-таки смогу убедить его отпустить меня.

— Почему ты помогла Мартине? — он спрашивает.

— Потому что я хотела. Я не хотела, чтобы она пострадала.

Он проводит большим пальцем по моей щеке. — Как тебя зовут?

— Але Ромеро.

Эта мягкость исчезла в мгновение ока.

— Ты не хуже меня знаешь, что Але Ромеро не существует, — отрезает он, убирая с меня руки. — Как тебя зовут?

— Почему это имеет значение? Я здесь не для того, чтобы создавать проблемы. Я никогда не думала, что снова увижу Мартину. Почему ты не отпускаешь меня?

— Потому что я не успокоюсь, пока все ответственные за то, что случилось с моей сестрой и ее подругой, не будут превращены в удобрение. Назови мне свое имя и скажи, на кого работал твой муж.

Он хочет отомстить Папе. Он уже на полпути, неосознанно держа в руках старшую дочь дона. Если он узнает, кто я, он убьет меня или обменяет на что-то более ценное.

— Я не скажу тебе своего имени.

Тьма омрачает его черты. — Я думал, ты хочешь все объяснить.

— Это было до того, как я узнала, кто ты на самом деле.

Он обрабатывает мои слова долгую секунду. — Ты действительно так верна тому, к какому бы отряду ты ни принадлежала? Ты лучше останешься здесь, чем вовлечешь их?

Сломанный смех срывается с моих губ. У него все совершенно неправильно. Я бы сказала ему правду, если бы думала, что смогу добиться от него обещания. Обещание не вернуть меня папе, несмотря ни на что. Но я знаю, что он никогда не скажет мне этого всерьез, пока жаждет мести. По крайней мере, если Дамиано решит убить меня, я могу быстро умереть.

— Делай, что должен.

Он ходит вокруг меня, пока я не чувствую его присутствие у себя за