Уроки во грехе - Пэм Гудвин

По его телу пробежала дрожь напряжения, и он начал водить пальцем по столу.

Мы смотрели друг на друга несколько завораживающих секунд. Воздух сгустился, разогрелся, закипел от жаркого ощущения близости. Мне и самой стало жарко и неловко под юбкой, а он так и не отводил взгляд.

Черт бы побрал его умение так пристально смотреть.

– Обдумайте мое предложение, а я собираюсь, э-м-м… – Я провела большим пальцем по плечу и попятилась к двери. – Мне пора.

Он медленно распрямился и пошел за мной, преследуя, глядя на меня хорошо знакомым мне взглядом. Он думал о том поцелуе. Мы оба думали.

Мои губы сосали, кусали, облизывали десятки парней. Но то, что я почувствовала с Магнусом этой ночью… Это был мой первый поцелуй. Настоящий, от которого сводило ноги и колотилось сердце и который был заведомо лучше всех поцелуев в моей жизни.

– Магнус, – прошептала я, преодолевая сухость во рту. Я еще быстрее пошла к двери. – Мы не будем этого делать.

– Как поживает твоя задница?

Технически церковь запрещает произносить нечто подобное. Но у Магнуса не было проблем с подбором слов, только если дело не касалось неуважения.

– Я не буду отвечать, – я схватилась за дверную ручку.

Его шаги стучали по полу в такт моему пульсу. Я открыла дверь, отклонившись, чтобы отворить ее еще шире. Но он уже был за моей спиной; он обвил рукой мою талию, потянул меня к себе и, прижав ладонь к двери, захлопнул ее.

– Подумайте об этом, – я зажмурилась, ощутив жар его груди, прижатой к моей спине.

– Думаю, – он провел рукой по моему плечу. – Думаю каждую минуту, когда ты рядом и когда тебя рядом нет. – Он сжал пальцы на моих бедрах и притянул меня к своей ширинке. – Я все время об этом думаю.

Если бы я захотела, то смогла бы его коснуться. Дотронуться до него, изучить его, подыграть его фантазии. Опасной фантазии, которая ничем хорошим не закончится. Для него точно.

В промежутке между болезненной поркой и страстным поцелуем я поймала себя на мысли, что беспокоюсь за отца Магнуса Фалька. Я не хотела становиться причиной его падения. Но если бы он продолжил так вести себя со мной, не знаю, смогла бы я устоять или нет.

Прижатая к моей спине, его грудь вздымалась при каждом вздохе.

Господе боже, он выглядел как мужчина из эротического сна. Прядь каштановых волос, свисающих ему на лоб, взгляд с поволокой, голод, отраженный во взгляде голубых глаз, святость – за пределами этого класса.

Его касание едва ли можно было назвать нежным. Но когда он проводил подушечками пальцев по моим ягодицам и между ними, все во мне пылало так, что я горела в огне.

Он издал гортанный стон, столь сладкий и порочный, что тот отдался у меня между ног.

Он опустился на корточки позади меня.

Боже. Я прижала ладони к двери, готовая держать ее в случае, если кто-нибудь решит войти. Я могла бы ее запереть. Просто опустить руку и повернуть замок. Но это стало бы приглашением к тому, что он решил сделать.

Я не хотела его поощрять. И в то же время я не могла заставить себя протестовать.

Я завела руку за спину и сжала пальцы на его мускулистой руке.

– Во имя Кики де Монпареас, не рви их.

– Кики чего?

– Трусики стоят триста долларов. Мне их купил брат и… Нет, не так. Звучит… – Поморщившись, я помотала головой. – Фу! Их купила девушка моего брата. Наверное, он даже не знает, что они были в сумке. Просто не рви их.

– Не буду.

– Я вижу это по твоим глазам.

– Что именно? – Не сводя взгляд с моего лица, он задрал мне юбку, потянул за заднюю лямку трусиков, поднимая ее верх, и оголил мне зад.

– Это дьявольское выражение твоего лица. – Мое дыхание участилось. – Из-за него твоя колоратка кажется воплощением лжи.

Опустив голову, он впился зубами в мою плоть.

– Черт! – Зажав рот рукой, я постаралась приглушить восклицание.

Он снова меня укусил, поскребывая острыми зубами по синякам на коже. Я привстала на цыпочки, пытаясь высвободиться, но не решилась сказать ему нет или оттолкнуть его. Я не могла. Я не стала бы.

Я прижалась к двери, наслаждаясь тем, как он покусывал, сосал и лизал мои синяки.

Его язык скользил от ягодиц к бедрам, влажный, горячий, кощунственный. Когда он проник под полоску ткани трусиков и провел языком между ягодиц, я сжалась и всхлипнула. Он не стал настаивать.

Вместо этого он провел кончиком носа по моей щелке, обжигая меня горячим дыханием. Черт возьми.

– Что ты делаешь? – дрожа, едва дыша, спросила я.

Он сделал глубокий вдох.

Он меня обнюхивал.

Крепко держа меня руками за бедра, он водил носом между моих ног и обнюхивал каждый сантиметр моих трусиков.

Надо было его остановить. Я должна была сделать хоть что-нибудь, а не стоять вот так, дрожа и бесстыже намокая.

Это было самое сексуальное, что со мной случалось.

Он медленно встал, проведя кончиками пальцев от моих икр до бедер. Когда он прижался ко мне сзади, то снова ущипнул за ягодицы так, словно не мог насытиться.

– Ты садист, – сглотнув, констатировала я.

– Тебе становится легче, когда ты навешиваешь ярлыки?

– Ты можешь получить профессиональную помощь.

– Я ее получал. Потом пришел сюда, стал священником и держал обет девять лет. – Он расправил мои трусики и юбку; его движения были заботливыми и деликатными. – А потом появилась ты.

– Прости, – у меня сжалось сердце. – Отправь меня домой.

– Никогда. – Он прижался ко мне и убрал прядь волос с моего плеча, оголив мне шею. – Если ты уйдешь, я приволоку тебя обратно.

– Что? Это никогда не кончится?

– Только когда я заставлю тебя кончить.

Его дыхание коснулось моей шеи, словно подтверждая его намерения. Он целовал все изгибы моей шеи, мягко и томно, жестко и агрессивно сжимал мою ягодицу. Доводя меня. Сводя меня с ума.

– Магнус…

Он взял меня за горло, достаточно сильно, чтобы мой пульс сбился с ритма, и провел губами по моему уху.

– Будь хорошей девочкой, – темный, властный шепот.

И он меня отпустил, открыл дверь и вернулся к своему столу.

Глава 20

Тинсли

Мои планы на день решились сами собой, когда Дейзи нагнала меня в коридоре.

– Ты идешь со мной на футбольную тренировку. – Она схватила меня за руку и потащила в сторону стоящего на улице пожилого священника.

Я ей позволила, потому что планов получше