Папа, я против этого брака! Том 2 - Hong Heesu

слуги затворили двери, оставив их наедине, Макс снял шлем. Движения юноши были размеренными, он давал себе время собраться с мыслями. Регис, стоявший напротив, бесстрастно наблюдал за учеником.

Затем он подошел к столику, накрытому для чаепития. Герцог посмотрел на изящную фарфоровую чашку и постучал ложечкой по кромке, нарушая тишину мелодичным звоном.

— Что вы хотели обсудить, ваше высочество? — Голос прозвучал почтительно, но в нем сквозила легкая отстраненность.

Со стороны это могло показаться покорностью, однако за каждым словом Региса стоял жесткий расчет. Он не давал повода для упреков, не оставлял улик.

«В стенах дворца никто не должен знать о наших встречах. Никто».

Вспомнив о предупреждении наставника, Макс вздохнул. Слова герцога, произнесенные с холодной ясностью, вновь заставили его ощутить, как тяжесть ответственности легла на его плечи.

— Мы должны поговорить, — наконец произнес Макс. Голос звучал твердо, однако в глазах кронпринца читалось нечто большее, невыразимое словами.

«А он никогда не теряет бдительности».

Макс молча наблюдал за непоколебимым учителем. Где же таилась слабина наставника, то уязвимое место, которое превратит Региса в беззащитного человека?

Принц пытался найти хоть какую-то зацепку, начать словесную дуэль, но его противника было не так просто сбить с толку.

Значит, надо идти напрямик.

— О чем вы беседовали с моим отцом?

Учитель, не изменившись в лице, взял чашку с чаем.

— Могу сказать одно: я исполнял тайный приказ его величества. — Тон был ровным, без тени эмоций, а взгляд — загадочным и непроницаемым.

«А он не собирается откровенничать».

Макс прищурился.

«Что ж, придется выяснить самому».

— В последнее время во дворце неспокойно. По слухам, в мое отсутствие здесь промышлял наемный убийца.

Намерения наследного принца, упомянувшего постановочное покушение — дело его же рук, — были для Региса очевидны.

«Ему интересно, узнал ли император, кто заказчик».

Регис понимал, какой ответ хочет услышать ученик. Но не имел ни малейшего желания идти у него на поводу.

— Ваше высочество, вам не следует переживать. Однако могу сообщить, что личность злодея до сих пор не установлена.

В действительности смысл был таков: «Я закрою глаза на то, что ты натворил. Но впредь не смей даже заикаться об инциденте».

Намек был понят. Макс, не отрывая взгляда от наставника, улыбнулся одним уголком губ и пожал плечами.

— Разве сын должен оставаться в неведении, если жизнь его отца в опасности? — произнес он с нажимом, стараясь говорить почтительно, но с трудом сдерживая раздражение.

— Его величество велел всем хранить молчание, — сказал Регис стальным голосом, сохраняя абсолютное спокойствие. — Если мы будем неосторожны, ваше высочество, мы оба рискуем нарушить императорский указ. Не правда ли?

Макс попытался использовать свое высокое положение, но учитель, словно играя в шахматы, сделал ход конем, обратив оружие кронпринца против него самого. Авторитет отца, как щит, прикрыл Региса, лишив Макса аргументов.

«Ах, как же он меня раздражает, — подумал Макс, чувствуя нарастающую ярость. — Когда он был на моей стороне, я не замечал, насколько он… невыносим».

Теперь, очутившись по другую сторону баррикад, он понимал, насколько сложно иметь дело с герцогом. Его безупречные манеры, холодная рассудительность, привычка задевать самые чувствительные струны души — все вызывало у Макса желание схватиться за меч.

«Он нервирует меня. Каждое слово, каждый взгляд… они как занозы, вонзающиеся в кожу».

Но применять силу было бы опрометчиво — ни дипломатических умений, ни оправданий Макс не имел. И более всего его тревожило иное: неосторожный шаг неизбежно стал бы препятствием для переписки с Джубелиан.

«Если я потороплюсь и отправлю письмо в неудачный момент, он тотчас устроит какую-нибудь подлость».

В таких условиях официальная переписка невозможна. Гнев клокотал в груди кронпринца, но вступать в конфликт он не мог.

Продолжая буравить наставника пристальным взглядом, Макс наконец нарушил тягостное молчание:

— Похоже, нам больше не о чем говорить. Ступайте.

Вновь воцарилась тишина. Губы наставника изогнулись в почти незаметной усмешке. Пожалуй, теперь герцог мог отпраздновать маленькую победу.

— Тогда желаю вам приятно провести время, ваше высочество, — произнес он. Голос звучал мягко, но в интонациях чувствовалось скрытое превосходство.

Как говорится, в психологической войне выражение лица — это оружие. И сейчас оба противника знали, что сегодняшний бой был только началом.

Даже скрываясь под шлемом, Макс проиграл бы Регису, который не прибегал к таким уловкам. Принц прекрасно понимал, что ему не хватает опыта и мудрости, чтобы сравниться с наставником, но это не помешало гневу вспыхнуть с неожиданной силой.

«Я не могу отдать свою дочь такому, как ты».

Макс не сомневался, что сейчас Регис думает именно так.

Поражение могло стать последней каплей и дать Максу повод к открытой конфронтации.

Он не отрывал взгляда от Региса, пока тот не вышел из комнаты, и, едва дверь за герцогом закрылась, швырнул на пол чашку.

Однако она не разбилась.

— Ох, успел! Она ведь стоит целое состояние, знаете ли, — с улыбкой произнес черноволосый слуга, ловко поймавший бесценный фарфор и теперь вертевший его в руках.

Однако шутки прислуги не развеселили погруженного в размышления Макса. Кронпринц проигнорировал его слова и взял со стола письмо, которое лежало там все это время.

«Если мое послание дойдет до нее…»

Движения Макса были размеренными, но в них чувствовалась скрытая решимость. Он снял доспехи, и звон металла отразился от стен. Затем переоделся в простую, удобную одежду и направился к двери.

— Куда вы, ваше высочество? — поинтересовался слуга, прерывая раздумья господина.

— Я собираюсь обратиться за советом к мадам Фрезии, — многозначительно ответил Макс.

Услышав это имя, слуга хмыкнул. Губы изогнулись в хитрой улыбке, а в глазах блеснул озорной огонек.

— Если нужен совет, я тоже могу предложить вам что-нибудь стоящее, — произнес он, явно наслаждаясь ситуацией.

Взгляд Макса стал тяжелым.

В комнате царила тишина, прежде чем он нарушил молчание:

— Виктор.

Макс больше ничего не сказал, но в его голосе слышались предупреждение и напоминание о границах, которые нельзя переступать.

Когда с уст наследного принца сорвалось его имя, слуга мгновенно напрягся.

— Да, ваше высочество, — откликнулся он с почтением, тщетно стараясь скрыть волнение.

Макс, не дожидаясь продолжения реплики, отбросил шлем и отчеканил:

— Если кто-то узнает, что в доспехах не я, то ты не останешься безнаказанным. А возможно, и вовсе не останешься.

Виктор, еще минуту назад вознамерившийся дать кронпринцу шутливый совет, вздохнул, поняв, что ему вновь придется облачиться в доспехи.

«Разве может быть иначе», — огорчился он.

Однако жаловаться вслух слуга не решился, ведь подобные речи могли обернуться для него катастрофой: жестокий господин способен на что угодно!

С этими мыслями Виктор в почтении склонил голову:

— Понял вас. Будьте осторожны в