Заповедный тупик - Катерина Крутова

Саша вздрогнула от холодного, липкого одиночества, сменившего горячие ладони Антона. Мысленно она обхватила его широкое улыбающееся лицо, примяла кончиками пальцев жесткую бороду и впилась в чуткие губы не принимающим возражения поцелуем. Но вслух Алекс ответила:

– До завтра, спасибо за сусликов и вечерний Питер, – и стремительно развернулась, уходя к распахнутым дверям вагона.

«Обернись!» – вопило все ее существо, но сила воли уводила прочь. «Позови к себе!» – лихорадило мозг, но Александра чеканила быстрые шаги, а Тони смотрел ей вслед, и у его молчания были свои причины. Впервые за годы в Питере съемная тесная комната, где из мебели были только старый диван, пара табуреток и самостоятельно сколоченный из необрезной доски стеллаж показалась ему убогой и неуютной. Приглашать Алекс в аскетичный интерьер этой холостяцкой берлоги Куликов счел наглостью.

– Осторожно, двери закрываются. – Механический голос равнодушно поставил точку в переживаниях пары, не успевшей насытиться друг другом.

12. Компромиссные решения

Дэвид на репите уже по десятому разу смотрел кадры, на которых лучезарная блондинка с улыбкой шлет камере воздушный поцелуй. Режиссер честно пытался заставить себя расписать весь материал, привезенный из болотных топей, но работа не шла. Мысли раз за разом возвращались к голубоглазой актрисе и путались, увязнув в калейдоскопе разношерстных эмоций. В этом смятенном состоянии его и застала ввалившаяся в монтажную Алекс с двумя стаканами мутной бурды с кофейным запахом из автомата.

– Страдаешь? – понимающе констатировала она и плюхнулась на соседний стул. – На вот, это волшебное зелье усиливает ощущение несправедливости происходящего.

И протянула режиссеру один напиток. Тельман полным грусти взглядом попытался разглядеть дно пластикового стаканчика.

– Не мучай себя, это не вино, и истины там нет. Но отлично мотивирует быстрее закончить работу и дойти до приличной кофейни, ибо я сегодня занята – отлыниваю от роли подружки на побегушках.

– Ты нашла то, что я просил? – Дэвид уныло поболтал кофе в стакане, хлебнул, скривился и уставился на Алекс с выражением принятия неизбежного краха.

– Ты же знаешь, я лучшая в квесте «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Вот «не знаю что» уже плещется в твоем стакане.

– Шура, не съезжай с темы. Моя жизнь и без твоих колкостей – сплошное страдание. Когда мы топим трамвай?

– Когда ты станешь маститым режиссером, уедешь в Голливуд и начнешь снимать миллионные блокбастеры. А пока я смогла договориться только об аренде одного старого мотовагона, который полдня покатает нас по центру. И вернуть транспортное средство надо в целости и сохранности.

– Н-да… – без особого энтузиазма проговорил Тельман и с выражением истинного страдальца допил кофе. – С такой любовью к компромиссным решениям вместо Эммы ты предложишь мне на Кулика парик надеть и снимать его со спины?

– Ну, Тони слишком брутален, а вот Яровой вполне подойдет. Тем более что Дэну надо как-то вину заглаживать, – хихикнула продюсер.

– Кофеи гоняете и меня обсуждаете? – В приоткрытую дверь просунулась веснушчатая рыжебородая физиономия. – Неужто этим дивным утром не нашли других тем, кроме непревзойденных достоинств вашего помрежа?

– Привет, Тони. – Александра улыбнулась и почувствовала, как краснеет под долгим изумрудным взглядом.

Тельман молча пожал протянутую Куликовым руку и вновь уставился на экран, где на стоп-кадре замерла очаровательная актриса.

– Давно он так? – громко шепнул Антон.

– Подозреваю, что с раннего утра. – Равнодушно пожав плечами, Саша открыла форточку и вынула из кармана пачку сигарет.

Укоризненно покачав головой, здоровяк вытащил из огромного рюкзака большой пластиковый контейнер, в котором оказалось несколько аккуратно завернутых в пекарский пергамент свертков. Тесная комната наполнилась запахом домашней еды. Саша подозрительно прищурилась – в упаковке провизии явно чувствовалась женская рука.

– Так не пойдет. – Развернув бумагу, рыжий сунул под нос режиссеру кусок булки с котлетой. – Не хватало еще, чтобы ты в голодный обморок завалился, как тургеневская барышня от несчастной любви. Сытый желудок – проверенное средство от депрессии.

Нехотя переведя взгляд с застывшего на экране лица Эммы на источающую слюновыделительные ароматы еду, Тельман брезгливо поджал губы:

– Мне сейчас нет дела до низменных потребностей.

– Его утонченное величество насыщается пищей духовной, но она не в силах утолить первобытные инстинкты. – Алекс выдохнула дым в промозглый осенний день и с явным вызовом обернулась к Куликову: – А мне вот интересно, кто это так интенсивно прокладывает путь к твоему сердцу через ненасытную прожорливую утробу?

– Ревнуешь? – усмехнулся рыжий и укусил отвергнутую режиссером котлету.

– Я? Тебя? С чего бы?! – возмутилась Саша и глубоко затянулась в попытке скрыть смущение за сигаретой.

– Ну-ну, – примирительно пробубнил с полным ртом Антон. – Маша ее зовут.

Алекс напряглась. Дрогнули пальцы, и сорвавшийся пепел упал, рассыпавшись по протертому грязному ковролину.

– Вообще-то, Мария Ильинична, – как ни в чем не бывало продолжил парень. Усы приподнялись в ехидной улыбке. – Очень привлекательная женщина для своих семидесяти лет. Я у нее комнату снимаю. Вот балует меня иногда.

– У тебя прям целый клуб фанаток – Наташа, Маша… – с явным облегчением заметила Алекс.

– О да, перед моим шармом не могут устоять женщины на «ша».

Саше захотелось кинуть в Куликова чем-нибудь тяжелым. Но тут дверь распахнулась, и в монтажку вплыл значительно более раздражающий ее объект. То ли дело было в излишней полноте мужчины, то ли, смешавшись с потом, сладковатый аромат его парфюма сражал наповал обонятельные рецепторы, то ли сама аура Григория требовала большего пространства, но в помещении вмиг стало слишком тесно, душно и нечем дышать.

– Сашенька Игоревна, добрейшее утречко! – проворковал технический директор и, не дожидаясь ответа, прижался к продюсеру, впечатывая в щеку липкий поцелуй.

– Давид Исаакович, – пухлая ладонь встряхнула вялые пальцы Тельмана.

– Куликов… Егор, верно? – Толстяк демонстративно нахмурил лоб, вспоминая имя оператора.

Алекс была уверена, что Гриня не страдает провалами в памяти и эта сцена – маленькая месть за неудавшийся шантаж в кабинете директора.

– Каллистрат. – Тони облизал котлетный сок с пальцев и протянул руку для пожатия.

– Кто? – Гриша недоуменно вылупился на рыжего.

– А Егор кто? – Здоровяк изобразил ответное удивление.

– Да ну тебя, Антон. Лишь бы поржать. – Гриня обиженно поджал губы и посмотрел на Александру в поисках поддержки, но та казалась очень увлеченной пропорциями статичного кадра на мониторе.

– Смех, Григорий, жизнь не только продлевает, но делает ее значительно веселее.

– Уже одним тем, что раздражает идиотов, – процедила Саша и послала Грине одновременно самую невинную и максимально саркастичную улыбку из доступных.

– Между прочим, у меня для вас приятный сюрприз был, – все еще с обиженной миной буркнул Григорий и распахнул дверь в коридор.

Из темноты студийных лабиринтов глотком свежего