Заповедный тупик - Катерина Крутова

– Не хочу я кабаков и кабаре, наелась уже! Хочу на экран. Пошли им мое фото! Хочешь, я сейчас на шпагат сяду?

И хотя перспектива увидеть, как Эмма посреди фешенебельного ресторана задирает обтягивающее платье и, разводя ноги, плюхается на лакированный паркет, была очень заманчивой, Алекс сбила энтузиазм девушки:

– Поздно! Нечего было драпать из болота в поисках горячей воды и ватерклозета.

– Чего?

– Туалета.

– А-а-а. – Блондинка кивнула, но выражение обиды не исчезло с миловидного личика. – А может, им две актрисы нужны? Я могу быть дублершей.

– Что ты собралась дублировать – раздвигание ног и мимику оргазма?

– Саш, ты что, и порнуху продюсируешь? – Эмма в шоке отстранилась.

– Да ну тебя! – Александра отодвинула тарелку с недоеденным десертом и порывисто встала из-за стола. – Хочешь в кино – милости просим завтра на студию. Не придешь – и в немую массовку не позову в жопных планах ягодицами трясти. Даром что теперь с тобой на «Человеке года» нянчиться.

Эмма растерянно приняла поток Сашиного раздражения и поднялась за ней следом. Несколько раз она открывала рот, чтобы ответить, но тут же захлопывала его обратно. Уже в лифте, глядя в прямую напряженную спину Тимофеевой, блондинка сказала тихим, на удивление спокойным и твердым голосом:

– Я знаю, ты держишь меня за тупую куклу, смазливую дурочку, способную только торговать внешностью. Это не так. Я могу значительно больше, чем просто улыбаться в камеру. И я хочу это доказать.

– Докажешь, – Алекс не обернулась, но голос ее зазвучал мягче и даже слегка виновато, – на церемонии улыбаться придется за кадром, интервьюеры остаются для зрителей безголосыми невидимыми призраками.

– Зато в модных нарядах! Когда пойдем в бутик? – Радостное предвкушение озарило лицо Эммы, стирая без следа нездоровую серьезность.

– Созвонимся. А теперь извини, у меня еще уйма дел.

Не утруждая себя дальнейшей светской беседой и прощанием, Алекс впрыгнула в любезно поданную гардеробщиком куртку и выскочила в поздний вечер. Быстрый шаг, равный по скорости спокойному бегу, привел ее под своды перекрытой резными воротами арки. Поджигая сигарету, щелкнула зажигалкой. Саша ощущала неясное волнение, словно забыла о чем-то важном. Но, перебрав в памяти неотложные дела, она не обнаружила провалов. Пролистав список контактов, девушка замерла на одном имени, посомневалась секунду и нажала кнопку вызова.

– Слушаю, – спустя пару гудков смартфон отозвался хриплым голосом Куликова.

По интонации Саша решила, что помреж как минимум сильно раздражен, а то и вовсе зол.

– Как дела? – нейтрально спросила она, готовясь перевести разговор в рабочее русло.

– Только что выполз со студии. Залил весь отснятый материал. Хочу в душ, жрать и спать. Но жрать все-таки больше. Ты как?

– Я бы тоже что-нибудь съела, – не кривя душой, ответила Алекс, чей почти нетронутый камамбер остался остывать на изящном блюде в дорогом ресторане под пасмурным небом Петербурга.

– Как насчет шавухи и пива в компании усталого вонючего мужика?

– А ты знаешь подход к женщинам! Пожалуй, это будет лучшее окончание дня, какое я могла себе представить, – ответила Саша и почувствовала, как отступает невнятное беспокойство, словно теперь все идет верно, ровно так, как и должно.

11. Суслики на Невском

Тесная забегаловка спряталась в неприметной подворотне у истоков Невского. На единственном маленьком столике у самой двери были разложены нарды, и двое бородатых мужчин восточной внешности увлеченно вели партию и размеренную беседу. Воздух, пропитанный тяжелым сладковатым ароматом специй, ощущался физически. Смешанный с неизменной питерской влажностью, он с порога оседал на коже, вплетался в пряди волос и прилипал к нёбу. Алекс показалось, что запах этот окажется устойчивее хорошего парфюма и надолго поселится в складках одежды. При виде посетителей парнишка за узкой стойкой расплылся в самой приветливой улыбке из своего арсенала, через мгновение он, подобно маленькому ловкому зверьку, уже выпрыгнул в зал и набросился на Куликова с интенсивными дружескими объятиями.

– Антон, дорогой! – Невысокая фигура потерялась в ответных приветственных похлопываниях ручищ Тони.

– Эмир, тыщу лет не виделись!

– Причина твоего исчезновения понятна и прекрасна. – Парень лукаво глянул на Александру. – Представишь меня?

– Саша. – Девушка протянула ладонь, и Эмир принялся ее интенсивно трясти, не сводя с Алекс веселого взгляда черных глаз.

Рыжий усмехнулся, взял приятеля за плечи и ловко развернул в сторону кухни:

– Я голоден, зол и ужасно ревнив. Того и гляди начну бросаться на окружающих в приступах плотоядной страсти. Сделай нам две твои фирменные и плесни «Василеостровского».

– Кваса, – вставила Алекс, предположив, что французский виноград и питерский хмель могут вступить в конфронтацию в ее желудке.

– Кваса для дамы, – подтвердил Антон, – и не кваса для неджентльмена.

В руках Эмира ловко мелькал нож, срезающий мясо с вертела, молниеносно шинкующий овощи и подхватывающий мелкие кусочки, чтобы стремительно выложить их на тонкий лаваш. Саша засмотрелась на отточенные четкие движения повара. Профессионализм всегда вызывал у нее уважение и необъяснимый внутренний восторг, зарождавшийся в районе солнечного сплетения и проявлявшийся природным электричеством, поднимавшим дыбом мелкие волоски по всему телу. Пока девушка наслаждалась процессом приготовления, Тони не отводил от нее взгляда. Днем на студии он дал себе слово не навязывать продюсеру свое общество. Он хотел увидеть, ощутить ее ответное влечение, а не просто молчаливое, робкое согласие на свои домогательства. Но стоило Алекс позволить себе проявление чувств, как в следующее мгновение она тут же пряталась, подобно черепахе, под прочный непробиваемый панцирь. Его флирт выманивал ее наружу, но Антон не был уверен в серьезности Сашиного интереса. Весь день он злился на девушку, что спустилась по лестнице, предпочтя телефон объятиям, и тут же ругал себя, что не сбежал за ней следом и не выбросил к чертям эту «трубку-говорилку», не сгреб в охапку тонкое желанное тело. Несколько раз он хватал мобильный, чтобы позвать Тимофееву на свидание, но в следующее мгновение обзывал себя дураком и пытался сосредоточиться на отснятом материале. К вечеру он был готов вычеркнуть болотное приключение, точно странный сон о чужой нереальной жизни, и вновь тянуть лямку деловых отношений. Но Алекс позвонила и даже ни слова не сказала о работе ни по телефону, ни в те пять минут, что заняла их прогулка до заведения с «лучшей шавермой на всем северо-западе». Теперь она стояла рядом, светящаяся загадочной внутренней радостью, от которой сердце Куликова ускоряло бег, стремясь вырваться из грудной клетки.

– Готово! – Эмир выдал им свертки хрустящего лаваша, источающие согревающий аппетитный аромат, который заставлял слюну бежать быстрее, а желудок урчать на предельно неприличной