Развод: Новая жизнь в 50! - Сур Шамс

почти маниакальным упорством. Вытягивал из своих источников такие детали, о которых не то что говорить — даже думать не хотелось. Иногда возникало ощущение, что для него это не просто дело, не просто очередное расследование, а что-то гораздо более личное. Будто, разбирая чужое прошлое, он одновременно копался и в своём собственном.

*****

Однажды вечером, когда напряжение в воздухе можно было резать ножом, Артём неожиданно прервал молчание. Разложил передо мной стопку бумаг, потрёпанных, с заметками на полях.

— Есть кое-что, — голос был сухим, без эмоций, но в глазах читалось что-то тревожное. — Это отчёт частного детектива.

Бумаги были тяжелыми. Не физически, а морально. Пальцы сами по себе замерли на первой странице, не решаясь перевернуть.

— Какого ещё детектива? — слова прозвучали глухо, будто где-то под рёбрами свело холодом.

Артём глубоко вдохнул, будто собирался с духом, и выдал:

— Геннадий нанял его. Он следил за тобой.

Мир вдруг качнулся. Будто кто-то невидимый взял и дёрнул реальность за края, оставив только это узкое пятно света, в котором горели жёлтые страницы отчёта.

Сердце замерло, словно его стиснули ледяные пальцы. В висках гулко стучала кровь, а дыхание стало прерывистым. Хотелось зажмуриться, оттолкнуть эти бумаги подальше, сделать вид, что ничего не произошло. Но взгляд, словно загипнотизированный, впился в строчки.

Детектив не упускал ни детали. Поездки, встречи, случайные разговоры — всё было изложено холодным, бесстрастным языком. Слежка длилась давно.

— Зачем? — Голос дрогнул, но пришлось спросить.

— Чтобы дискредитировать тебя, — Артём вздохнул, склонив голову. — Он хотел доказать, что ты не справляешься с галереей. Что тебе нельзя доверять.

Слова хлестнули по сердцу, как плеть. Внутри всё перевернулось. Никогда бы не подумала, что всё зайдёт так далеко. Геннадий… Человек, с которым когда-то делила жизнь, доверяла, любила… Теперь он выглядел чужим. Опасным.

— Но зачем? — Голос стал хриплым.

Артём медлил. Казалось, подбирал слова, которые не ранят слишком сильно.

— Возможно… Он боялся потерять то, что считал своим. Даже если это давно принадлежало тебе.

Тишина в комнате сделалась удушающей. Хотелось кричать, бить посуду, разорвать эти бумаги в клочья. Но руки оставались скованно неподвижными. Только взгляд впился в листы, и внутри что-то медленно, неумолимо ломалось.

— Хватит. — Голос прозвучал неожиданно твёрдо. — Я больше не позволю прошлому управлять моей жизнью. Никогда.

Артём кивнул. В глазах читалось понимание.

— Ты сильнее, чем думаешь.

И от этих слов стало чуть легче. Самую малость.

После разговора отправилась домой. Мысли путались, но внутри появилась странная лёгкость. Все эти годы страха, сомнений, боли — всё это осталось позади. Теперь знала точно: больше никогда не позволю никому управлять своей жизнью.

Вечером позвонил Михаил. Его голос звучал мягко, но в то же время решительно.

— Нам нужно встретиться.

— Что случилось?

— Я хочу кое-что сказать. Это важно.

Когда встретились, он выглядел напряжённым, почти взволнованным.

— Знаю, что сейчас не лучшее время, но я больше не могу ждать.

Он сделал паузу, будто собираясь с мыслями.

— Я хочу, чтобы ты знала… я всегда был рядом. Всегда переживал за тебя.

Он выдохнул, посмотрел куда-то в сторону, потом снова на меня. Глаза блестели, но от чего — от волнения или от того, что он не спал всю ночь — было непонятно.

— Ты прошла через столько всего. Я видел, как ты боролась, как пыталась держаться. Но мне кажется, что ты привыкла быть одна. Привыкла справляться в одиночку, даже когда тебе тяжело.

Сердце пропустило удар. Хотелось ответить, но язык словно прилип к нёбу.

— Я не прошу ничего прямо сейчас, — продолжил Михаил, нервно сжав пальцы в кулак. — Просто хочу, чтобы ты знала: если вдруг станет невыносимо… если захочется, чтобы рядом был человек, который тебя понимает… я здесь.

Возникла странная пауза. В воздухе повисли его слова, а вместе с ними — что-то ещё. Тяжёлое, но в то же время тёплое.

— Миша… — наконец удалось выдавить из себя. — Ты всегда умел застать меня врасплох.

Он усмехнулся, но глаза остались серьёзными.

— Потому что ты для меня важна. Всегда была. Казалось, весь мир вдруг замер, сократился до маленького круга вокруг нас. Шум машин, далёкие разговоры прохожих, ветер — всё стало приглушённым, незначительным. — Давай просто погуляем, — вдруг предложил он, мягко улыбнувшись. — Без лишних слов. Просто пройдёмся. Ответить было нечем. Только кивнула. И пока мы шли по вечерним улицам, ощущение лёгкости, которое появилось после того разговора, никуда не исчезло. Оно разрасталось внутри, заполняя каждую клеточку. Наконец Михаил остановился под фонарём, его силуэт выделялся на фоне вечернего неба. В его глазах читалась смесь волнения и решимости. Хотелось спросить, что происходит, но слова застряли в горле. — Я хочу попросить тебя стать частью моей жизни. Навсегда. Его голос дрогнул, будто он боялся услышать отказ. Внутри всё сжалось. Не ожидала, что этот момент наступит так скоро, но в то же время чувствовала, что готова. — Ты уверен? — Абсолютно. Ты изменила меня. Сделала лучше. И я не хочу терять тебя снова.

Слова пронзили сердце, оставив после себя дрожь где-то внутри, словно струна натянулась и зазвенела. В этих словах не было фальши — только чистая, честная эмоция. Искренность, от которой невозможно отвернуться. Вот он, человек, который рядом не потому, что так надо, а потому, что хочет быть рядом. Потому что любит.

— Да.

Губы сами сложились в улыбку. Простое слово, но сколько в нём было смысла. Он посмотрел с такой теплотой, будто видел самый дорогой сокровище.

— Мы сделаем всё по-своему, — сказал он, бережно касаясь ладони. — Без показухи. Без пафоса. Только мы и те, кто действительно важен.

*****

Планирование свадьбы, к счастью, не превратилось в бесконечные мучения, где каждый шаг сопровождается спорами о цвете салфеток, выборе скатертей или точном количестве тарталеток с икрой. Вместо этого всё шло на удивление легко, даже с каким-то особым задором. Перебирали места для торжества, искали идеальное, представляли, как будут сиять огоньки гирлянд, как разложат цветочные композиции, как разольётся музыка по залу. Обсуждали гостей — кого обязательно пригласить, а кого, может быть, не стоит. Перебирали списки, спорили, смеялись, вспоминали смешные истории, связанные с каждым человеком.

— А если позвать тётю Люду? — вдруг возник вопрос.

— Ну уж нет, она вечно с кем-нибудь поругается, а потом все обижаются.

— Тоже верно. Тогда без неё.

Эти разговоры наполняли сердце приятным теплом, словно с каждым новым обсуждением мир становился чуть ярче, живее, насыщеннее. Всё это было не просто подготовкой к празднику, а чем-то большим — предвкушением чего-то нового, счастливого, почти волшебного.

Но следующий момент оборвал это ощущение.

Телефон завибрировал, вырывая