Развод: Новая жизнь в 50! - Сур Шамс

Шла рядом с Михаилом, но внутри что-то сжималось, тянуло назад, напоминало. Старые раны, казалось, затянувшиеся, вдруг снова заныли. Не хотелось признаваться даже самой себе — его появление всё-таки оставило след.

Возвращение домой началось с какого-то странного, липкого беспокойства. Казалось бы, обычный день, полон дел и забот, но стоило только подойти к подъезду, как внутри что-то сжалось. Может, просто усталость? Может, накручиваю себя на ровном месте?

Но стоило подойти к двери, как тревога ударила в грудь ледяной волной. Замок… Взломан. Показалось? Нет. Металл поцарапан, дверь будто чуть перекошена.

Глубокий вдох. Дрожащая рука тянется к ручке. В квартире пахнет чуть иначе, чем обычно, каким-то чужим, едва уловимым присутствием.

На первый взгляд всё вроде на своих местах, но… ящик стола. Он должен быть закрыт. Чётко помню, закрывала его утром. А теперь — приоткрыт, словно кто-то лазил внутри.

Полка с книгами. Всегда стоят ровно, по порядку, как люблю. А сейчас… выбивается одна, вторая. Кому понадобилось их трогать?

— Кто?.. — вырывается шёпотом.

Тишина в ответ.

Грудь сдавливает паника. В висках стучит кровь. Где-то в квартире мог остаться кто-то чужой? Или уже ушёл, оставив после себя этот тонкий налёт тревоги?

В квартире висела какая-то гнетущая, липкая тишина. Каждый шаг отдавался гулким эхом, будто стены больше не были своими, а превратились в чужие, холодные, равнодушные. Сердце билось слишком громко, казалось, если прислушаться, можно услышать, как кровь стучит в висках.

Первым порывом было схватить телефон и вызвать полицию. Но пальцы замерли над экраном. Что-то внутри протестовало, не давало сделать этот простой, логичный шаг. Может, страх? Или глупая надежда, что всё это — просто игра воображения?

Вместо звонка решила проверить, не исчезло ли что-то важное. Осторожно, почти неслышно прошлась по комнатам. Всё на своих местах. Документы? На месте. Деньги? Не тронуты. Украшения, часы, даже мелочь в вазочке на тумбочке — всё в порядке.

Значит, не кража. Значит…

По спине пробежал ледяной холодок.

— Это что, просто предупреждение? — шёпотом спросила сама себя, но голос прозвучал слишком громко в этой удушливой тишине.

Кому понадобилось залезать в квартиру не ради наживы, а ради страха?

Телефон завибрировал, будто нетерпеливо требуя внимания. Экран засветился, высветив короткое, но тревожное сообщение от Артёма: «Мы должны поговорить. Это важно.»

Пальцы автоматически потянулись, чтобы заблокировать экран и притвориться, будто ничего не было. Но внутри уже зарождалось беспокойство. Артём не из тех, кто разбрасывается словами. Если пишет «важно», значит, действительно что-то серьёзное.

*****

Через полчаса сидела напротив него в небольшом кафе неподалёку от галереи. Место было почти пустым — идеально для разговоров, которые не предназначены для чужих ушей.

Артём выглядел… другим. Не таким, как всегда. Ни следа от его обычной самоуверенности. Плечи чуть ссутулены, пальцы нервно барабанят по столу, а взгляд упрямо прикован к чашке с кофе.

— Я должен рассказать тебе правду, — выдохнул он, не дожидаясь ни вопросов, ни приветствий.

Внутри что-то сжалось.

— Слушаю, — голос прозвучал спокойнее, чем ожидалось.

Артём провёл ладонью по лицу, точно смахивая несуществующую усталость. Сделал глубокий вдох.

— Моя мать… — Он запнулся, словно не верил собственным словам. — Она была с Геннадием.

Тишина повисла между нами, густая, как утренний туман.

Его слова обрушились, как гром среди ясного неба. Будто молния ударила прямо в грудь, оставляя после себя только жгучую пустоту. Теперь всё сходилось: его странный интерес к галерее, навязчивая настойчивость, даже те полупрозрачные угрозы, от которых тогда пробежал холод по спине. Всё это было не просто так.

— Зачем ты здесь? Чтобы отомстить? — голос сорвался на злую усмешку, но внутри всё сжималось от предчувствия.

Он посмотрел прямо в глаза, и там больше не было той ледяной злобы, что казалась неотъемлемой частью его существа.

— Да. Я думал, что ты виновата во всём. Думал, если бы не ты… он был бы с нами.

Голос задрожал. И в этот миг он впервые показался живым. Настоящим. Не фантомом из прошлого, не угрозой, а человеком.

— Но потом я узнал тебя, — выдохнул он, отводя взгляд. — Увидел, как ты борешься за свою галерею, как помогаешь художникам, как цепляешься за каждый день. И понял, что мои выводы… они ошибочны.

Молчание вытянулось между ними, как натянутая струна. Хотелось злиться, хотелось кричать, разорвать это напряжение. Но внутри осталась только пустота. Просто слушала.

— Я не оправдываюсь, — он провёл ладонью по лицу, будто смывая с себя остатки прошлого. — Но хочу помочь. Исправить то, что натворил.

Сердце дрогнуло.

— Как? — голос прозвучал тише, чем хотелось.

Он сунул руку в карман, порылся там мгновение и вытащил сложенный вчетверо листок. Бумага была помятая, с заломленными краями, словно её долго носили с собой, не решаясь показать. Он развернул её, провёл пальцем по строчкам, будто перечитывая в последний раз, затем поднял взгляд. В глазах — напряжение, какая-то тревога.

— Я знаю, кто стоит за всем этим, — голос был низким, почти шёпотом, но в нём слышалась твёрдость. — Угрозы, попытка сорвать выставку… Это не просто случайность. Человек, который за этим стоит, работает с Геннадием.

— Геннадий? — внутри всё похолодело. Слишком знакомое имя, слишком много воспоминаний.

— Да. Он хотел вернуться к тебе. Планировал это давно. Но у него есть… скажем так, партнёр. И вот этот человек ненавидит тебя. Он хочет использовать тебя, чтобы получить доступ к твоей галерее.

— Зачем? — голос чуть дрогнул.

— Ты же знаешь, какие картины у тебя. Какие связи. Это не просто искусство, это… влияние, деньги, власть. А ты оказалась помехой.

Голова закружилась. Всё звучало слишком дико, но интуиция кричала, что в этом есть правда. Каждый кусочек пазла вдруг стал вставать на место.

— И что теперь?

— Нам нужны доказательства, — он сжал листок в руке. — Давай найдём их. Вместе.

Внутри что-то дрогнуло. Это могло быть ошибкой. Могло быть ловушкой. Но разве был выбор?

Глава 30

Работать с Артёмом оказалось далеко не самым простым испытанием, но в то же время это было чем-то странным, почти болезненным, словно очищением через огонь. Будто с каждой новой зацепкой в расследовании не просто приближались к истине, а будто шаг за шагом сдирали застарелые раны, вынуждая снова и снова переживать всю ту боль, что, казалось бы, давно утратила свою силу. Предательство, которое вроде бы осталось в прошлом, вдруг снова давало о себе знать, обнажая всё, что так старательно пытались забыть.

Артём копался в информации с каким-то