Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

— По карте смотрели? Что получается?

— Смотрели. Подходящих под описание городов получается пять.

— Ладно. Пока подождём с этим… Как описывает?

— Говорит, что их четыре разновидности… Одна неразумная и три разумных. Разумные делятся по иерархии: средние, старшие и высшие. Под младшими, видимо, понимаются неразумные. Неразумных — три-четыре вида, есть летающие. Средние — только пешие. Агрессивны. Без контроля со сторòны старших способны напасть друг на друга. Среди средних есть так называемые наиважнейшие — демоны способные к размножению с любым из соплеменников. Старшие размножаются только с их помощью. Старшие, как и высшие, способны к полёту. Вся армия полностью под контролем старших. Высшие здесь не появляются. Вообще. Видимо, существуют проблемы с порталом. По словам объекта, портал на Тилории только один.

— Поня-ятно, — протянул ректор, — Такой вопрос: как считаешь, может этот Маркиз быть засланцем от демонов?

Тёмный Ящер молчал. Долго. Тяжело вздохнул. Ответил:

— Такой возможности исключать нельзя…

— Аргументы?

— За: объект не соответствует описанию характера сына герцога. Подозрительно неожиданно стал искусником редчайшей специализации. Знает неизвестный язык. Изменились сексуальные пристрастия. Такое впечатление, что шкура Ульриха натянута на другое существо…

Ректор, услышав последнюю фразу, вскинул голову и остро посмотрел на Тёмного Ящера.

— Против, — продолжал тот, — тело настоящее, это сын герцога, стопроцентно, совпадают узоры ушных раковин, по форме черепа тоже есть совпадения. Далее. Реально был в тюрьме и жил и лечился в замке. На тот момент это подтверждали все, — Тёмный Ящер помолчал и продолжил, — есть неопределённость…

— Какая?

— Из области предположений… Мы не знаем, на что способны демоны… Может быть, они могут менять личности людей? Если так, то… первый кандидат в подозреваемые — объект. С другой сторòны — зачем им это надо? Они воспринимают Эльтерру как охотничью территорию — это подтверждается тем, что Тилория съедена подчистую. В Тилории в своё время было более тысячи искусников всех направлений. Большая сила… Сопротивление не смог оказать никто… — Тёмный Ящер заволновался и переступил с ноги на ногу.

— Разведка? — предположил ректор.

— А смысл? Всё, на что способны люди, и простецы и искусники, им известно. По словам объекта, искусники — наиболее лакомая добыча для демонов…

— Диверсия? Выбить верхушку командования, города и Схолы. А потом брать тёпленькими… Нет?

— А сможет? Омега, заведомый небоец.

Ректор тёр подбородок, прищурив правый глаз, смотрел в окно огромного кабинета. За окном на ветке черимолы две крупных чёрно-розовых птицы, размером с сойку, затеяли свару, размахивая крыльями и топорща перья. Помолчал. Затем продолжил:

— Надо проверять… Вот, что… Давай-ка подумаем… Как он явится снова сюда, пригласим его в тренировочный зал — типа, путь продемонстрирует, как демонов убивал… А там я с нашими силовиками переговорю… Он омега, эмоциональный должен быть, спровоцируем… Поставим на грань жизни и смерти, посмотрим на что он способен…

— А если нет?

— Предлагаешь изолировать? Если мы правы в подозрениях, то наши тюрьмы ему — тьфу и растереть… А если неправы — то шуму будет!

— Хорошо, — ответил Тёмный Ящер, — если мы неправы, то как после боя с ним выворачиваться будем? Напали на оме-искусника, маркиза, избили…

— Ладно… давай пока отложим это дело в сторòну… Что-то я как-то сомневаюсь в лояльности к нам Великой Силы в этом случае… Не нарваться бы… Демонова политика!

— А что вы по факультету менталистики решили?

— Что решил, что решил… доложу на Супермум консилиуме. Надо открывать. Дети — реальные менталисты. Красный и Белый которые. Максимилиан копытом бьёт…

Тёмный Ящер покачал головой. Глава Схолы продолжил:

— Они там с Маркизом решили по школам крейсовым пробежаться, детей поискать. Объект говорит, что инициировать может…

— Так разве бывает? Я, конечно, не искусник, но не слышал, чтобы кто-то мог кого-то инициировать… вот так… просто, — Тёмный Ящер снова волновался, сделал пару шагов по кабинету, вернулся на место.

Крылья носа ректора дёрнулись, почуяв запах феромонов консилиариуса. Чего это он?

— Максимилиан вообще… говорит, Великая Сила этому оме покровительствует. По его заверениям, оме много чего может как менталист, — выдохнул ректор, — я ему верю…

Помолчал.

— Ладно, давай пока так — объект из-под надзора не выпускать. При первом подозрении — доклад мне, там будем решать по обстановке. Ликвидаторы пусть будут в готовности. На всякий случай. И думайте, думайте, консилиариус, как он попал в город с западного направления? Я думаю, установив это, нам многое о нём станет ясно.

Тёмный Ящер молча склонил голову в согласии.

* * *

— Уа-ха-ха… Машка! Отстань! Дай поспать…

Я потягивался на кровати, а тяжеленная кошка, в последнее время поздоровевшая ещё больше, медведем топталась у меня на груди.

— Вон ещё даже Веник спит, — привёл я в качестве аргумента нашего мелкого-жаворòнка.

Ребёнок спал на спине, раскинув ручки в сторòны в своей кроватке слева от меня, распашонка задралась выше пупка, а больше на нём ничего и не было, крепкие ножки, перетянутые складками кожи, уже не такие пухлые, как два-три месяца назад, согнуты в коленях и разведены в сторòны.

«Мужик будет — что надо» — подумалось мне.

На ночь штанишек я на него не надевал — было жарко и, как я заметил, Веник, перегреваясь, дольше капризничал, не желая засыпать. К тому же, по утрам, едва светало, он, перебравшись на мою постель и спустившись на пол, первым делом садился на горшок, слив накопившееся за ночь, снова забирался ко мне и здесь сон для меня заканчивался — ребёнок бесцеремонно топтался по мне, давя на живот и бока локтями, коленями и ладошками, теребил волосы, путая их так, что Эльфи, расчёсывая меня по утрам, бурчал себе под нос о домовом, который был недоволен хозяином и за что-то мстил мне таким образом.

В последнее время, Веник, придумал ещё одну штуку. Так как спал я без одежды — в одних трусах, и одеялом порой не укрывался совсем, то мелкий хулиган, улучив момент, когда под утро я раскидывался по широченной кровати на спине, с каким-то голодным чмоканьем нападал на один из моих сосков. Омежьи соски были больше сосков альф (это естественно) и, само-собой, гораздо чувствительнее. Поэтому частенько по утрам я просыпался от острого чувства боли, смешанного со щекоткой и отдалённого, тупого удовольствия, уходившего куда-то вниз, к промежности. В общем хорошего немного.

Кошка, громко и настойчиво муркнув, ткнулась мокрым носом мне в щёку.

— Уйди! — я повернулся на бок, натягивая на себя тонкое одеяло.

Когтистая лапа, протянулась под ним и цапнула меня за ягодицу.

— Ай!

Я сел на кровати. Кошка с довольным видом сидела рядом.

— Мя-я! — вставай, кожаный мешок.

Да что такое-то? Она себя