Измена. Верну тебя, жена - Ира Орлова

Запахи эфирных масел витают в воздухе: бергамот, лаванда, пачули, — как ноты симфонии, которую я знаю наизусть.

Флаконы на столах переливаются, как драгоценности, а улыбки коллег зовут к диалогу. Я чувствую как начинаю оживать.

Я знакомлюсь с десятками людей. Француженка с серебряными локонами рассказывает о лавандовых полях Прованса, её голос, как песня, и я плохо ее понимаю, но с удовольствием слушаю.

Итальянец с живыми глазами делится секретами бергамота, а молодая россиянка из Казани хвалит мои духи, называя их «поэзией во флаконе».

Я улыбаюсь, но мысли уносятся снова к сыну. Поэтому в перерыве, стоя у окна с бокалом игристого, я проверяю телефон.

«Мам, мы с папой ездили на картинг! Я пришёл вторым, но он сказал, что я молодец. А вечером играли в настолки с бабушкой. Прикольно!»

Я смеюсь, но тоска тут же сжимает сердце. Артём возит его на картинг, играет с ним, а я вдали. Пишу:

«Ты у меня звезда! Горжусь тобой. Какую настолку выбрали?»

— Анна Громова?

Оборачиваюсь, едва не пролив вино. Передо мной высокий мужчина, с лёгкой сединой на висках, в тёмно-синем костюме. Его улыбка уверенная, но тёплая, а глаза — глубокие, как море за окном.

— Да, это я, — отвечаю, поправляя прядь волос, чувствуя смущение.

— Александр Воронцов, — он протягивает руку, и я ощущаю твёрдое, но мягкое пожатие. — Я давно слежу за вашей работой. Ваши ароматы… они живые, настоящие. Это редкость.

Смущаюсь, его слова, как бальзам, но внутри бьётся тревога. Комплименты — это хорошо, но я знаю, что за ними часто скрывается что-то ещё.

— Спасибо, это очень приятно, — говорю я нейтральным тоном.

— Позвольте говорить прямо, — Александр смотрит внимательно, но без напора, и я чувствую, как напряжение в груди чуть отступает. — Я хочу предложить сотрудничество. Ваша линейка заслуживает мировых подмостков. Мы могли бы выпустить её под нашим брендом, вывести на международный рынок.

Я замираю, бокал дрожит в руке. Это то, о чём я мечтала, то, ради чего работала ночами, смешивая ноты, пока пальцы не пахли эфирными маслами.

— Это… неожиданно, — говорю я, улыбаясь, но в голосе дрожь. — Мне нужно подумать. Это большой шаг.

— Конечно, — кивает Александр, и его улыбка становится мягче. — Вот моя визитка. Позвоните, когда будете готовы. Обсудим все детали.

Он уходит, оставляя за собой шлейф сандала и лёгкое тепло в груди. Я смотрю на визитку, на море за окном, и впервые за долгое время чувствую, что счастлива. Это именно то, зачем я сюда прилетела. Такие шансы выпадают раз в жизни. И я до конца не верю в подобную удачу…

Глава 36

Я возвращаюсь в Москву с ощущением, будто оставила на берегу Сочи не только теплое солнце и солёный ветер, но и часть своей старой боли.

Закрываю глаза, представляя флаконы с моим парфюмом на витринах магазинов. Страшно мечтать, но я не могу остановиться.

Это новый этап. Новый шанс.

На следующее утро, ещё с чемоданом в прихожей, сажусь за ноутбук и внимательно перечитываю договор. Слово за словом, пункт за пунктом. Где-то в груди щемит от ответственности.

Всё серьёзно, по-настоящему. Это не просто «попробуем». Это сотрудничество с крупнейшим брендом. Производство моего парфюма. Моё имя на флаконе — рядом с брендом Воронцова.

Один пункт, о предоплате за компоненты, кажется странным — сумма в 10 миллионов рублей, о которой Воронцов не упоминал в Сочи. Но я отмахиваюсь: наверное, обсудим позже.

Сразу звоню юристу. Договор я уже ранее отправила и теперь нужно просто все обговорить. Мы обсуждаем детали. Специалист внимателен, доброжелателен, разъясняет всё просто и по делу.

Он разъясняет детали — сроки, проценты, права на бренд, — но про предоплату говорит вскользь, как о стандартной практике. Его голос спокойный, деловой:

— Всё чисто. Договор крепкий, прозрачный. Условия отличные. Редко такие встречаются.

Я закрываю ноутбук и сижу в тишине. Сердце бьётся чаще обычного. Страх? Волнение? Наверное, и то, и другое. Но главное — я готова.

После обеда встречаюсь с Олей в кафе рядом с моей мастерской. Она уже сидит за столиком, машет мне рукой, глаза искрятся.

— Ну, рассказывай! — говорит она, когда я только подхожу.

Я улыбаюсь, не торопясь раздеваюсь, заказываю кофе и сажусь напротив.

— Всё решила, — говорю, глядя ей в глаза. — Договор проверила. Завтра встречаюсь с Воронцовым подписывать.

Оля в ответ хватает мою руку и сжимает её с такой силой, будто я только что выиграла в лотерею.

— Анька, ты просто огонь. После всего, что было… ты не сдалась. Ты пахала, ты выстояла. И теперь смотри, куда тебя это привело! Это же просто бомба! Ты понимаешь, что это значит?

— Пока не до конца, — смеюсь я. — Но чувствую, что что-то очень важное.

— Это успех, Аня. У-спех! — Оля стучит пальцем по столу. — И ты его заслужила. Больше, чем кто-либо другой. Слушай, ты настоящая звезда. У тебя снова блестят глаза. Улыбка настоящая. Ты ожила.

Я отворачиваюсь, чтобы скрыть вдруг накатившую влагу в глазах. Не потому, что хочу плакать от боли. Наоборот — от облегчения.

— Спасибо, за поддержку, — шепчу я.

— Я сейчас обижусь, — серьёзно отвечает она. — Ты мне не чужая так-то. А теперь давай только вперёд. Подписывай этот договор. Работай. И не сомневайся в себе.

На следующий день еду на встречу с Воронцовым. Он специально прилетел, подписать все документы.

Ресторан расположен в центре города. Стеклянные стены, орхидеи на столах, как галерея искусства. Я поправляю тёмно-зелёное платье, чувствуя себя не в своей тарелке.

Воронцов уже там, в светлой рубашке, очках с тонкой оправой. Его улыбка тёплая, но глаза — внимательные.

Рядом с ним мужчина, которого он представляет как «юриста проекта». Аркадий — высокий, с резкими чертами, пахнет дорогим одеколоном, но его рукопожатие холодное. Он молчит, только кивает, мне некомфортно в его присутствии.

— Рад, что вы решились на сотрудничество, Анна, — говорит Александр, подавая мне руку для рукопожатия. — Завтра мой юрист все оформит официально и мы начнем наше плодотворное сотрудничество.

— Я тоже очень этому рада, — улыбаюсь в ответ.

Папка с договором лежит