Рыжая на его голову - Лилия Сурина

— А потом ты нафиг кому нужен будешь, кот нагулявшийся. Пошла я, мне еще насчет справки договориться надо, а то Даньке влетит, если на педсовет с утра не явится. А так, уважительная причина есть.

— Чего эт она фыркает? — удивленно спрашивает друг, когда Рита скрывается за углом. Я пожимаю плечами, сам ничего не понял.

— А ты тоже считаешь, что в двадцать лет только дураки женятся? — вдруг наезжает на меня птаха, дергая за лямку своего рюкзачка, который я держу и отпускать не собираюсь.

— Нет, я вообще-то после выпускного сразу в загс планировал, связывать тебя узами брака. А Рита чего обиделась?

— Нравится ей Олег, а он сразу показал, что ей ничего не светит с ним… котом, гуляющим до сорока лет. Так что…

— Так что, бро, можешь не точить клинья, язык твой, враг твой. Теперь девушка тебя будет обходить десятой стороной, — хлопаю озадаченного Корецкого по плечу и надеваю шлем на Данькину не кучерявую голову, попутно целуя надутые губешки.

— Ребят, я ж не подумал… эх…

Мы разошлись по домам, я завис у птахи, учили с ней уроки. Уходить собрался уже когда стемнело. Она взяла с меня обещание, что приеду, когда спектакль закончится. В школу она и сама не хотела идти, ее пугало собрание педсовета, да и все остальное. Чувствовала себя предательницей, не хотела подставлять Егорову. Но вот только я не видел другого выхода.

— Подумай, Дань, это все понарошку, а ведь она может дальше мстить и тогда взаправду попадет за решетку за причинение вреда здоровью. Таких только так остановить можно.

Данька вздыхает и подставляет губы для прощального поцелуя, я быстро касаюсь и отстраняюсь. Боюсь, что наломаю дров, сегодня она выглядит так по-взрослому, хочется схватить ее и утащить в спальню. Но она меня не поймет.

— Спокойной ночи… — блестит медовыми глазами, медленно закрывая дверь.

Утром мы с Корецким и Ритой встречаемся в коридоре школы, у нас все готово, через урок начнется наша постановка. Войдя в класс, удостоверился, что Егорова на месте, сделал хмурую физиономию и прошел мимо.

— Эй, Страйкер, где свою блоху потерял? — сразу прилетает от злобной дуры, я не успеваю ответить.

— Помолчала бы, Лиза, — грустным голосом, я бы даже сказал трагичным, вещает Рита, задвигая Данькин стул под парту. — По твоей милости Даньку вчера в клинику увезли.

— В психиатрическую? Там ей самое место, — не унимается Егорова, чем злит меня реально.

— Нет, в обычную. У нее аллергия оказалась на монтажную пену, еле успели, так сказать… ты чуть не убила ее своей выходкой.

После слов Риты одноклассница побледнела, до нее дошел смысл сказанного. Класс притих, все повернулись и стали с укоризной смотреть на Егорову.

— Да-а-а, не знала, что дружу с убийцей, — фыркает одна из чик, — пожалуй, уйду из команды поддержки, пока не перешла тебе дорожку, Лиза, а то мало ли… ты же бешеная.

Со всех сторон послышались осуждения и обвинения, я уж испугался, что Егорова стартанет сейчас же, и спектакль не удастся. Но звонок на урок прервал разговоры, тут же вошел в кабинет учитель истории, и Егорова съежилась на стуле, стараясь быть незаметной. Так и просидела весь урок, обстреливаемая презрительными взглядами. Кажется, ей и этого хватило, чтобы осознать, что натворила.

Но после звонка на перемену в класс заглянул Олег и крикнул:

— В вашем же классе Лиза Егорова учится? Тут ее следак ищет.

Он распахнул дверь и в кабинет вошли два человека, один мужик в обычной одежде, с папкой в руках. Другой в полицейской форме, с кобурой на поясе и наручниками.

— Кто Егорова? — спрашивает мужик, открывая кожаную коричневую папку, и оглядывая класс. Некоторые тычут в бледную Лизу пальцем, и он подходит к ее парте. — Егорова Елизавета, вы обвиняетесь в предумышленном преступлении, нанесли вред здоровью Дроздовой Даниэле. Вы можете хранить молчание и имеете право на адвоката. Забирай, — поворачивается к полицейскому и тот снимает наручники с пояса.

— Ку-ку-у-да?! Я не хочу! — трясется дурочка, отмахиваясь от мужика в форме. — Я не хотела, я не подумала, что так выйдет… я не буду больше… ну пожалуйста…

В этот момент она удивила весь класс, и даже меня. Она рыдала и каялась, видно было, что не совсем превратилась в гадюку и что-то человечное в ней осталось. Хотел даже вступиться, но вовремя подавил свой порыв. Лекарство нужно принимать до конца лечения, а не прерывать прием посредине.

— Вот в обезьяннике и подумаешь, стоило оно того или не стоило. Ты причинила вред здоровью девушки и понесешь справедливое наказание. Тебя ждет суд, — припечатал мужик с бородкой и скомандовал вести ее вниз.

Вся школа провожала Егорову до полицейской машины, многие снимали на телефон, как она бредет в наручниках, всхлипывая и опустив голову. Да, может и жестоко, но я не хочу, чтобы в следующий раз она сделала что-то более серьезное, и Данька действительно пострадает.

— И что дальше с ней будет? — спрашиваю у Олега, он только плечами пожимает.

Мы как-то не обговаривали, что будет дальше. Но на это есть взрослые, которые решили реально наказать «преступницу». Директор школы позвонил отцу Даньки, рассказал в красках об инциденте, и он рванул в полицию, написал заяву. А потом потребовал исключить ее из школы.

— Глеб, надо выручать Лизу, ее могут реально посадить! — выскакивает птаха на крыльцо, когда мы подъезжаем с Олегом к ее дому. — Папе и про испорченные чернилами вещи рассказали, он требует возместить ущерб, завтра будет педсовет и придут ее родители. О, боже, я не хотела всего этого, это все очень серьезно!

— Ну, во-первых, ты уже совершеннолетняя, и можешь сама решать, давать ход делу или нет, — спокойно говорит Корецкий, наливая в стакан воду из графина и подавая его Даньке. — Я узнавал, тебе уже есть шестнадцать и ты вправе решать. Помилуй ее, пусть знает, что ты добрая девочка. А вот если ее исключат из школы, то это будет справедливо. Нечего было травлю устраивать. Я слышал, что ты не первая жертва на ее счету. Давно пора ее выкинуть, нашлась тут… И опять же, можем взять дурочку на поруки, попросить, чтобы доучилась в своей родной школе. Если она раскаялась, конечно. Но я бы не стал жалеть эту скорпионшу.

Поражаюсь способностям этого парня разруливать ситуации и успокаивать. Данька уже не вопит, успокоилась и слушает план друга по следующей операции. Стратег, блин.

Глава 38

Даниэла

Поговорив