Династия Скоген - Каролин Валь

хотела посетить оперу. (Да, я представляю, как ты закатываешь глаза.) Ты всегда говоришь, что ничего не понимаешь в опере, и большинство костюмов кажутся тебе странными, но меня трогают эти чувства, которые живут в оперных театрах уже веками.

А еще я бы с удовольствием пошла с тобой на танцы, не боясь показаться глупой. Ведь ты уже посещал танцевальные курсы без меня и часто об этом вспоминаешь. (Надеюсь, пальцы на твоих ногах простят меня, ведь я почти уверена, что обе мои ноги – левые.)

Давай научимся кататься на коньках, хорошо? Спасибо! Честно говоря, когда я увидела, как люди катаются на коньках в свой первый зимний день в городе, меня охватило невероятное чувство.

И да, я бы хотела найти лучшее капучино в городе. Задача, которой ты посвятил себя в последние недели. Но это не то же самое, если ты принесешь мне чашку. Мне нужно пойти в эту кофейню и вдохнуть запах обжаренных кофейных бобов, услышать сплетни и пересуды.

Иногда жизнь не так проста, как кажется, но мы всегда находим выход из любой ситуации. Мы справились с переездом. Сейчас живем в Осло и строим здесь нашу маленькую семью. Пусть наша квартира иногда кажется тесной, но это не имеет значения, ведь она уже больше, чем я могла мечтать. Наконец-то мы вдали от дома, где все кажется таким ограниченным, а возможностей так мало. Глядя в будущее, я полна надежд. Я благодарна за то, что у нас есть. Это придает мне силы, чтобы каждый день вставать на ноги и двигаться вперед.

Филип, я люблю тебя за все мелочи, которые ты для меня делаешь. Например, за то, как ты приклеивал самоклеящиеся записки к упаковкам с тайской едой. Они помогали мне не ошибиться со временем разогрева в микроволновке. (Ладно, возможно, ты чересчур сильно боялся, что я сожгу квартиру.) И я не имею в виду, что ты подшучиваешь надо мной, просто хочу подчеркнуть, что ты следуешь за ходом моих мыслей. А я думаю о тебе. Мы дополняем друг друга, и это очень важно для меня.

Нора растет очень быстро. Я знаю, что в случае необходимости мы можем обратиться за помощью к моим родителям. Однако мы твердо решили, что справимся в городе и без их поддержки. Иногда я задаюсь вопросом, кому и что мы хотим доказать? Самим себе? Им? Но у нас все получается.

Когда нам больше не придется готовить лапшу в супе или эти ужасные равиоли, мне хочется узнать обо всех кулинарных уголках в Осло. Мне бы очень хотелось попробовать блюда французской кухни. Особенно в том маленьком ресторане, мимо которого мы проходили однажды вечером, когда из такси вышла невероятно элегантная дама. Мне кажется это очень романтичным, хотя я не уверена, можно ли считать лягушачьи лапки или улиток романтичными. Но кто знает, возможно, мы найдем и другой ресторан, который нам очень понравится. Сара, например, очень любит эти такос…

Я буду рада всему, что произойдет, даже если мы пока не знаем, что именно. И знаешь почему? Потому что ты рядом со мной, как и Нора, наш маленький цветочек. Только это и важно для меня.

Пусть мы вынуждены пренебречь некоторыми мечтами, я уверена, что мы еще многое сможем воплотить в жизнь, пусть и по-своему. И знаешь, что самое лучшее? Вместе с Норой появляются мечты, о которых мы раньше даже не подозревали, и это делает меня счастливой.

Я испытываю бесконечное счастье, наблюдая за ее развитием: как она делает первый шаг, как говорит первые слова. Даже когда она проявляет упрямство, я не могу сдержать улыбку.

Мы принадлежим друг другу. Ты и я. И наша чудесная девочка, самый большой и удивительный подарок жизни.

Я люблю тебя, малыш.

Твоя София.

На секунду между нами повисло одно предложение, словно Сандер пробудил его к жизни.

Две исписанные мелким шрифтом стороны листа, втиснутые под заплатку в виде большого цветка, запечатанные в пластиковый пакетик и содержащие для меня весь мир. Множество слов, которые, кажется, пронзают меня, словно удары молота. Они проникают в самое сердце, заставляя его биться сначала быстро, а потом медленно, словно в бесконечной замедленной съемке.

Мои внутренности сжались, как плохо скрученный клубок шерсти. Внезапно, без всякого предупреждения, мне стало плохо, и я заметила обеспокоенный взгляд Сандера, почувствовала тепло его большой руки на своем плече. Его близость, его прикосновение. Он просто был здесь, рядом, ради меня. Не навязчиво, а именно так, как нужно.

– Дыши, – спокойно сказал он, но при этом так настойчиво, что я последовала этому призыву. Словно спасательный круг, его голос прорвался сквозь оглушающую бурю чувств. – Медленно вдыхай и выдыхай.

Только сейчас я осознала, что задерживала дыхание. Раньше я и не подозревала, как сильно скучала по родителям все эти годы. Я не знала другой жизни, поэтому не придавала этому особого значения. Но теперь мне казалось, что письмо создало во мне зияющую дыру тоски.

– Вдыхай.

Мой пульс резко ускорился, становясь все быстрее и быстрее. С хриплым вдохом я задержала воздух внутри и одновременно вытерла мокрые щеки.

– Выдыхай.

И снова я ощутила нежное давление на плечи, услышала успокаивающие слова и получила четкие инструкции. Они помогли мне восстановить утраченное равновесие и вернули в реальность, словно вытащив из потока.

После нескольких вдохов и выдохов мое сердцебиение успокоилось.

Я не переживала, что Сандер видел меня такой. Мне было не важно, что он обо мне думал. Что я была зареванной или чересчур эмоциональной. Или странной.

Единственное, что имело значение, это мои родители.

– Все эти годы, – начала было я, но мой голос треснул, словно слишком тонкий лед. – Все эти годы я носила куртку и не знала, что там находилось письмо. Зачем мама спрятала его там? – Я закрыла лицо руками и покачала головой. – Почему проклятый пакетик держался все это время? Почему?.. Я не знала, что прозвище Цветочек мне досталось от родителей. До этого момента я думала, что его дала мне бабушка. Но это были мои родители… Моя мама… – Я хрипло всхлипнула.

Сандер осторожно провел рукой по моей спине, выслушивая все это. Несвязанные между собой слова, которые он, скорее всего, не понимал.

– Родители погибли в автокатастрофе, когда мне не было и двух лет. Все, что у меня от них осталось, это фотографии и видеозаписи, застывшие во времени. И теперь услышать про их желания, их