Пшеничная вдова - Данила Скит

Воспринимал ли лорд-старик его как короля? Едва ли. Реборн не привык себя обманывать: война все еще продолжается, королем он был от силы неделю и многие все еще мечтали о его внезапной смерти. Но так же он видел, как Лоухерт смотрел на Исбэль – первую кровь, законную наследницу и королеву, его верное сердце металось от долга к ненависти и обратно, это лучшее, на что Реборн сейчас мог рассчитывать.

– Почему же у замка должен появиться новый владелец? – слова застревали в горле старика, он побоялся спросить о том, по какой причине его замок должен быть разрушен.

– Ваш долг сказал сам за себя.

– Но мог ли я поступить иначе? – удивленно спросил лорд, небрежно отослав слугу, пытавшегося наполнить его кубок, – Корона созвала знамена и мы пошли на войну.

– Нашлись те, кто нашел в себе силы поступить иначе.

Глаза старика вспыхнули недобрым огнем. На мгновение показалось, что в нем проснулся давно одряхлевший лев.

– Предатели. Трусы – вот кто они все. Они недостойны топтать эту землю, – челюсть лорда Лоухерта затряслась от гнева, гордость его была уязвлена до самых костей, – Я не встал бы с ними в ряд. Никогда. Ни за что. Даже если бы мне пришлось умереть.

Огонь в камине полыхнул, затрещало и лопнуло полено. Облако копоти вывалилось наружу, колыхнув герб над камином, похожий на большое праздничное полотно: золотой лев на зеленом фоне в окружении трех чаш.

– Вы не молод, так что умереть у вас шанс довольно-таки большой, – Реборн отпил из чаши, – Но тут нужно порадоваться. Не всем дано дожить до такого почтенного возраста. Тут впору задуматься, что же останется после вас? И кому.

Жена лорда Брендана приложила к лицу салфетку, пытаясь удержать внезапное волнение. Исбэль уткнулась в тарелку. Кудряшки леди Алисии перестали трястись, кажется, даже до них дошло то, что сейчас происходит.

– Я… я оставлю после себя все – земли и замок. У меня много внуков… – ответил лорд Лоухерт, но как-то неуверенно. Видимо он совсем забыл, что все внуки его внезапно больны.

– А как же лорд Брендан Лоухерт – ваш сын?

– Я не знаю, где он, – склонил скорбно старик, – Увы… он пропал после войны.

– Юстас.

– В пристрое у дальней кузни, рядом с раскидистым серым дубом, – ответил Юстас, справившийся с задачей менее, чем за пару часов. Брендана нашли благодаря прислуге, помощнику даже не пришлось пускать солдат по постройкам. Как и предполагал Реборн, тот лежал с широкой раной на бедре и проломанным коленом. Прошло больше месяца, а он все еще не оправился от ран.

– Ложь сама по себе против завета богов, а ложь королю – разве не измена?

Двузубая вилка выскользнула из обессиливших пальцев лорда и со звоном ударилась о тарелку.

– Но… ваше величество… мой наследник… единственный сын… – лорд Лоухерд вмиг превратился в обыкновенного немощного старика, титул стряхнулся с его плеч так же быстро, как листья с кустов в короткую, стремительную Теллокстоскую осень. Нижние веки оттянулись, обнажив красноту вялой крови и наполнились слезами.

Реборн оставил приборы и откинулся на высокую спинку стула. Твердого, деревянного, как он любил.

– Вам повезло. Я не единственный, кто считает верность не пороком, а достоинством. Вы виноваты только в том, что она оказалась сильнее вашей совести, но Брендан – ваш сын, поднял меч на мой дом.

– Прошу, Ваше Величество… – лорд Лоухерт вдруг перевел взгляд, полный мольбы, на Исбэль, – Королева Исбэль…

Но она сама была в положении, не завидней, чем Брендан. Она открыла было рот, но тут же закрыла. Любая попытка вмешаться будет расценена королем как оскорбление – это она поняла своим внутренним чутьем. Поэтому решила попробовать поднять вопрос потом, вдали от посторонних глаз. А пока она молчала, молчала и смотрела на Реборна во все глаза.

– Верность, – начал Реборн, вытянув руку и положив ладонь на белую скатерть стола, – Предательство.... Глупость, ум – сколько живу, они всегда идут рука об руку. Жалко только, что верность редко встречается с умом. Глупость и предательство дружат гораздо чаще. Создается впечатление, что они родные сестры. Но всегда приходится выбирать, не так ли? – спросил Реборн, не ожидая ответа. Его взгляд был холоден и беспристрастен, Исбэль знала этот взгляд – это был взгляд палача, – Но самое опасное – ум в объятьях предательства. Вы, несомненно, глупец, лорд Лоухерт. Но если бы приходилось выбирать? Как вы считаете, кто бы лишился головы первым – верный глупец или умный предатель? Даже если последний оказался на моей стороне.

– Предавший один раз, предаст и второй, – дрожащим голосом ответил Иглас Лоухерт.

– Пороки короля Дорвуда уничтожили бы и вас.

– Это бы показало только время, – прохрипел старик.

Исбэль вытянулась на месте, не понимая, о чем это они. Реборн заметил, что она спрятала руки под столом: наверняка, опять смяла ткань платья до скрипа – она всегда так делала, когда от волнения у нее дрожали руки.

– У короля Дорвуда его уже нет, – холодно ответил Реборн, – Но причитающуюся ему долю я могу подарить. Цена все та же – верность короне. Новому королю, – взгляд ледяных глаз морозил слезы в глазах Игласа, – И королеве.

Иглас перевел замороженный взгляд на Исбэль, а потом снова на Реборна:

– Свою долю времени я использую достойно, – сказал он на выдохе, – Короне не придется сомневаться во мне ни секунды. Не во мне, ни в моем сыне, ни внуках. Дом Лоухертов всегда предоставит меч, воинов, хлеб и свое сердце.

– Когда мы вернемся с похода, я жду вас у трона. Вы официально присягнете короне, – ответил Реборн спокойно, – Запомните свои слова. Второго шанса не будет.

Старый лорд, не отрывая взгляда от короля, медленно кивнул, а Реборн взял чашу крепкого вина, самого крепкого, что нашлось в погребах замка, и отпил большой глоток. Приложились к кубкам и все остальные. Розалина, жена Брендана, прикрыла лицо ладонями, глубоко выдохнула и всхлипнула. Казалось, она родит прямо за столом, старый лорд сжал ее ладонь под скатертью, чтобы та взяла себя в руки.

– Если лорду Брендану нужна будет помощь, – нарушила напряженное молчание Исбэль, чувствуя дикую слабость в руках и во всем теле, – То у сира Хардрока есть прекрасная холодящая мазь, она просто творит чудеса.

Где-то справа послышалось, как Турун Хардрок поперхнулся вторым цыпленком.

Глубоко вечером Исбэль тихо пробралась в спальню. Они с Алисией слишком долго плавали, и она опоздала к отходу ко сну, зато от