Сердце изо льда - Елена Воробей

Я не сопротивлялась офицерам. Мне было все равно, ведь я уже пережила ужасное унижение. Мои надежды рухнули, когда Кай, охваченный гневом, начал называть меня обидными словами.

Бал продолжился, но атмосфера изменилась. Гости больше не смеялись и не танцевали так весело, как раньше. Все чувствовали, что произошло нечто важное, и никто не знал, какие последствия это будет иметь.

Снежная королева удовлетворённо наблюдала за происходящим. Она знала, что мне предстоит трудный путь домой через заснеженные леса и ледяные равнины, но велела офицерам выкинуть меня полуголую на лютый мороз.

Когда, пройдя через весь длинный зал, я в последний раз обернулась, Кай стоял неподвижно. Мне показалось, что внутри него что-то дрогнуло, но он быстро подавил это чувство. Снежная королева улыбнулась, довольная тем, что её приказ выполнен.

Офицеры вытолкнули меня вон из дворца. Двери за мною закрылись, и перед ними встали суровые, вооруженные мечами и копьями охранники.

Сердце моё было разбито. Я чувствовала лютый холод не только снаружи, но и внутри, в душе.

62

Очутившись вне стен дворца, я как следует подтянула вырез платья, чтобы прикрыть грудь. Платье было плотным, с рукавами длиной три четверти, но почти не спасало меня от стужи и ледяного ветра. В ужасе я поняла, что скоро замерзну. Я не смогу снова пройти через волшебный лес. Я погибну.

И тут сверху послышался шум крыльев и рядом со мной приземлился дракон. Это был Виктор. Как я обрадовалась ему!

— Виктор, как ты здесь оказался⁈ — крикнула я сквозь вой и свист ветра.

— Лапландка сказала, что Снежная королева накрывает дворец магическим куполом, чтобы сверху никто не мог проникнуть. Но я решил попробовать и мне удалось! Я чувствовал, что нужен тебе!

Видя, как я дрожу, дракон аккуратно согрел меня своим огненным дыханием, стараясь не задеть пламенем.

— Да, Виктор! Ты очень вовремя! Без тебя я бы замёрзла. Наверное, благодаря празднику, купол снят.

— Какому празднику? — спросил дракон.

— Я тебе расскажу потом! Полетели отсюда! — громко попросила я Виктора, видя направляющуюся к нам стражу.

Дракон опустил крыло, чтобы я могла забраться к нему на спину. Вскоре на глазах у не успевшей к нам подойти стражи, мы с драконом взмыли вверх практически вертикально.

Сделав прощальный круг над сверкающим праздничными огнями дворцом, дракон полетел на юг.

Через пятнадцать минут мы оказались в чуме лапландки, и я провалилась в лихорадочное забытье. Меня трясло от озноба и температуры. Непонятно было, то ли я простыла, то ли сказалось нервное напряжение.

Я то теряла сознание, то приходила в себя и видела озабоченные лица лапландки и Виктора. Мне чудились ужасные кошмары, в которых фигурировали Кай, Снежная королева, разбойники и драконы.

Затем видела маму и папу. Они простирали ко мне руки. Тут же были и Ганс с Жоржеттой, и моя любимая мышка Джелли.

Не успевала я обрадоваться своим родным и близким, как мне казалось, что падаю вниз в воду с огромной скалы и водоворот уносит меня.

То за мной гнались кот Том и полный песец, и настигали меня. От ужаса я на мгновение просыпалась, а потом снова оказывалась в очередном кошмаре, где срывалась с большой высоты со спины дракона прямиком в бурное море.

Так промучилась я несколько дней, пока не пришла в себя. Когда я очнулась, в чуме было темно, только огонь очага освещал чум и отбрасывал причудливые тени на покрытые шкурами стены.

Лапландка сидела и дремала возле меня, а Виктор у очага подбрасывал хворост в огонь. Увидев это, я снова провалилась в сон, который наконец стал целительным и спокойным.

Проснувшись на следующее утро, я почувствовала себя полностью здоровой, только очень слабой.

— О боги, благодарю вас! Она очнулась! — сказала лапландка.

Виктор взял меня за руку и спросил:

— Как ты себя чувствуешь, Герда?

— Уже лучше. Только ощущаю сильную слабость, — ответила я.

— Ты металась в бреду целых три дня. Мы боялись тебя потерять, — сказала лапландка. — Тебе надо покушать, чтобы силы восстановились.

Старуха принесла чашку с бульоном из оленины и принялась меня поить. Через некоторое время я попробовала встать, и это мне удалось. Я даже смогла накинуть на себя шубу и выйти из чума, чтобы справить естественные надобности.

Солнце на дворе светило, но не грело. Вокруг чума простирались холодные белые снега. Мне так захотелось домой, в тепло!

Вернувшись, я сказала Виктору:

— Давай завтра полетим домой?

— Ты же ещё совсем слаба!

— Виктор, я очень хочу домой. Надеюсь, до завтра я окрепну настолько, что смогу крепко держаться на твоей спине. Я больше не могу находиться в этой белой ледяной пустыне. Хочу поскорее увидеть зелень, яркие краски и оказаться в тепле, среди родных.

— Ну что же, я тебя понимаю. Хорошо, полетим завтра, — согласился дракон.

Вечером, когда мы поужинали и сидели вокруг очага, я нашла в себе силы рассказать Виктору и лапландке о том, что произошло во дворце Снежной королевы.

— Я не смогла достучаться до сердца Кая. Он был совершенно равнодушен. Что бы я ни говорила, что бы ни делала, всё оказалось бесполезно. Не помогло даже то, что я бесстыдно обнажила грудь и показала Каю его любимую родинку. Это вызвало только осуждение.

— Ну и дурак! — высказался о Кае Виктор.

Я горько усмехнулась и продолжила рассказ:

— Только на краткий миг мне показалось, что в моем бывшем женихе проснулась какая-то эмоция. Это было чувство ненависти после того, как я ударила Кая по щеке. Я даже подумала: пусть лучше ненависть, чем полное равнодушие.

Но и эта эмоция промелькнула и исчезла. Снежная королева хорошо заморозила чувства Кая!

— Зачем тебе этот холодный Кай⁈ Когда рядом с тобой я, очень горячий мужчина, — сказал Виктор. — Я смогу тебя отогреть! Выходи за меня замуж! Со мной ты быстро забудешь про своего неверного возлюбленного.

Виктор опустился передо мной на колени и продолжил:

— Дорогая! Уважаемая маркиза Герда де Карабас! Я, герцог Виктор Арлийский, прошу вашу руку и сердце!

Я почувствовала горечь и разочарование. Почему передо мной на коленях другой мужчина, не Кай? Почему меня любит иной, а не тот, который мил моему сердцу? Почему судьба ко мне так жестока?

После того, как Кай мне отказал, первой моей реакцией стало