Клятва на крови - Дарья Лобанова

— Собака-шпион! — Дёма закричал, маша дроном как саблей. — Я научу его сбрасывать бомбы!

Рафаэль, наблюдавший из дверного проёма, наклонился к Алисе:

— Твой отец только что подписал мне приговор. Теперь я буду делить тебя с псом.

— Не ревнуй, — она ткнула его локтем, указывая на экран. — Смотри, папа гладит его. Впервые за десять лет он так добр с животным.

Действительно, Владимир чесал Отто за ухом, а щенок лизал его часы. Лёня фыркнул за кадром:

— Босс, вы же говорили «никаких сантиментов»!

— Это... проверка реакции на металл, — проворчал Владимир, резко отдёргивая руку. — Всё. Связь прерываю. Лёня, готовься к отправке.

Экран погас под вопли детей:

— Мы любим тебя, дедуля! И агента Отто!

Утро. Женева.

Через шесть часов полёта, уже на следующее утро, когда в дом ворвался Лёня с переноской (и парой новых царапин), Отто моментально стал центром вселенной. Доберман, размером с медвежонка, повалил Дёму на пол, тычась носом в карман с печеньем, а Дину заставил визжать от восторга, гоняясь за её бантом.

— Он идеален, — Алиса прислонилась к дверному проёму, наблюдая, как Рафаэль осторожно отбирает у пса её туфлю. — Спасибо папе. И тебе.

Лёня, разгружающий чемодан с игрушками для собаки, хмыкнул:

— Владимир лично тестировал. Трижды уронил фальшивую гранату — Отто даже не чихнул. Зато твой вампир... — он кивнул на Рафаэля, который теперь держал щенка вверх тормашками, пытаясь вытащить из пасти пояс от халата, — ...кажется, проигрывает в схватке.

Алиса рассмеялась. В углу Марина уже ставила миску с гравировкой «Агент 007».

— Только не давайте ему прыгать на диван, — буркнула она, но тут же положила в миску ещё пару лакомств.

Дом гудел, как улей, и это был самый сладкий хаос на свете.

Рафаэль, наконец отвоевавший пояс, поймал её взгляд:

— Ладно, он милый. Но если научится лазить в кровать — объявляю войну.

— Не волнуйся, — она взяла его руку, проводя пальцем по царапине от щенка. — Ты всё равно первый в моём рейтинге... после детей. И мамы. И этого банта. — Алиса подняла с пола растерзанный Динин аксессуар.

— Я проиграл даже аксессуару?! Всё, Отто — ты теперь мой союзник.

Он застонал, но в его глазах танцевали искорки. В этом безумии с лаем, смехом и вечно жующим доберманом было их новое «нормально». Хрупкое, шумное, бесценное.

Глава 61. Призраки в коридорах

ОфисD.R. Holdingдышал тревогой. Воздух, обычно наполненный гулкой энергией деловых переговоров, теперь казался густым от невысказанных слов. Алиса заметила перемены сразу: секретарша Лиза, всегда встречавшая её с широкой улыбкой и повседневной болтавнёй, сегодня молча подала кофе, глаза опущены в пол. В коридоре у кулера двое юристов из налогового отдела резко замолчали, завидев её каблуки, — один даже пролил воду на галстук с нервным смешком, когда она проходила мимо.

Но настоящий удар пришёл с утра — письмо от швейцарского партнёра. Герхард Мюллер, с которым они месяц назад обсуждали слияние фондов за бокалом рислинга, теперь требовал «пересмотреть условия из-за внезапно возникших юридических рисков». Его подпись дрожала, будто выведенная под дулом пистолета.

— Это пятый за неделю, — Алиса швырнула папку на стол Рафаэля. Бумаги рассыпались, обнажив отчёт службы безопасности — фото нового акционера, Петроса Аргироса, за рулём яхты Россо. — Он купил долю через офшоры. Как мы это пропустили?

Рафаэль медленно поднял глаза от документов. Его кабинет, обычно похожий на штаб квартала с картами и экранами слежения, сегодня напоминал логово затравленного зверя. Даже тени от жалюзи лежали иначе — острыми полосами, как шрамы на стенах.

— Он использует старую сеть. Тех, кого мы считали нейтральными, — он провёл пальцем по списку имён и переманил готовых. — Мелкие удары. Задержки поставок. Утечки в прессу о «сомнительных связях» холдинга. Он хочет, чтобы мы задохнулись в паутине мелочей.

Алиса подошла к окну. Внизу, на набережной, туристы фотографировали лебедей, не подозревая, что в тридцати этажах над ними решается судьба империи.

— Он думает, я сбегу, когда стены начнут рушиться? — её отражение в стекле улыбнулось холодно. — После всего, через что мы прошли… Он всё ещё видит во мне ту испуганную девочку?

Рафаэль встал. Рука легла на её плечо — тяжело, как доспех.

— Он боится твоей силы. Поэтому бьёт по тому, что считает слабостью, — его голос звучал тише, но твёрже. — Репутация. Ресурсы. Люди. Но он забыл — ты умеешь превращать слабости в оружие.

Она повернулась, поймав его взгляд. В его глазах, обычно непроницаемых как броня, горело знакомое пламя — то самое, что когда-то зажгло в ней искру бунта.

— Значит, пора провести ему урок истории, — Алиса провела пальцем по фото Аргироса. — Даже пауки запутываются в собственных сетях.

Кафе «Эклипс». 21:00.

Россо сидел в глубине зала, где свет от хрустальных люстр не достигал стола. Перед ним дымился стейк с кровью —rare, почти сырой. Человек в очках, похожий на учёного-некрофила, листал доклад:

— Она держится. Все думают, что она чистая. Хорошая мать. Новый имидж.

Россо молча налил вина. Повернул бокал, глядя в него, как в зеркало.

— Выдерни одного из её людей. Неважно кого. Пусть заговорит. Или исчезнет. Главное — эффект.

— Любые предпочтения?

— Та, что рядом с ней. Нина, — голос его был как яд, — хочу знать, что она скрывает.

— Нина Соколова. Бывший агент «Кобра-7». Два года под прикрытием в вашем доме. Интересно, Дель Рей знает, кого пригрел?

Россо отрезал кусок мяса, наблюдая, как сок смешивается с красным вином.

— Она предала своих. Предаст и их, — произнёс он, словно пробуя фразу на вкус. — Найди её слабость. Родственника? Любовника?

Следующее утро

Дом замер, словно затаив дыхание. Ни привычного стука кружки о стол, ни топота Дёмы, носившегося обычно по коридорам с игрушечным мечом. Только Алиса, прижавшаяся лбом к холодному стеклу окна, сжимала в ладони клочок бумаги. Надпись, выведенная дрожащими буквами чернилами, смешанными с кровью: «Ангар 17. Ночь. Смотри на грузовики».

Бумагу она нашла в шкатулке для пуговиц — тайнике Нины, где та хранила мелочи: гильзу от первого выстрела, данную Алисе, засушенный цветок с детской площадки и фото брата-близнеца. Теперь здесь лежало предсмертное послание.

— Она не предала, — голос Алисы