Клятва на крови - Дарья Лобанова

почти невидимый. Достаточный, чтобы напомнить: они всё ещё живы.

Церемонию провели у семейной часовни — древней, с витражами, изображающими ангелов с кинжалами вместо крыльев. Пять гробов. Пятеро, кто встал живым щитом.

Бель плакала. Впервые за всё время — без шуток, без яда в голосе. Слёзы катились по её лицу, оставляя чёрные дорожки от туши.

— Он обещал научить меня стрелять, — прошептала она, глядя на гроб Алеко. — Говорил, у меня талант...

Нина стояла рядом, сжав кулаки. Её новая фамилия — Дель Рей — висела на ней, как доспех.

— Мы отомстим, — сказала она, но не вслух. Только губы дрогнули.

Марина, мать Алисы, наблюдала со стороны. В её глазах не было слёз — только сталь. Только обещание:"Я защищу тех, кто остался."

У могилы Алеко стояла маленькая фигурка в чёрном платьице — Катя, его дочь. Она не плакала. Просто сжимала в руках рисунок единорога.

— Ты пойдёшь к тёте Марине, — присела перед ней Алиса. — Там будут другие дети. Игрушки. Учителя. А когда найдётся семья...

— Как папа нашёл вас? — прошептала девочка.

Алиса закрыла глаза. За её спиной Бель резко отвернулась, а Нина снова сжала кулаки.

— Да. Как папа нашёл нас.

Вечером Алиса сидела за столом, разбирая документы. Списки бывших Россо, которые теперь искали приюта.

— Этот — техник. У него мать-инвалид, — она ткнула пальцем в бумагу. — Этот — курьер. Преданный, но глупый.

Лёня, развалившись в кресле, поднял бровь:

— Хочешь, я его... протестирую?

— Не надо, — Алиса устало потёрла глаза. — Дай им шанс.

— У тебя мешки под глазами, — заметил Лёня. — Как у швейцарского банкира после кризиса.

Она бросила в него подушку.

Рафаэль вошёл ближе к полуночи.

— Ты не спишь, — констатировал он, обнимая её сзади.

— Кто-то должен, — она откинулась на его грудь.

— Не ты одна.

Его губы коснулись её шеи, и мир на мгновение перестал существовать.

— Всё получится? — прошептала она.

Рафаэль улыбнулся:

— Уже получается. Потому что ты — наша кровь. Наш меч. И наш дом.

ПриютAlba

На следующее утро Алиса развернула чертежи на столе.

— Это не просто дом, — она провела пальцем по эскизу. — Школа. Мастерские. Место, где они смогут выбрать свою дорогу. Без обязательств перед семьёй.

Рафаэль изучал документы. Новый устав. Новые правила.

— Совет не одобрит.

— Совету придётся смириться, — она положила руку на его. — Или умереть в прошлом.

Он перевернул её ладонь, коснувшись губами тонких шрамов на запястьях.

— Посмотри на неё, — Алиса кивнула в окно, где Катя спала, прижавшись к Отто. — Разве это не стоит любых правил?

P.S.

Через неделю в саду появилась странная картина — Дёма и Дина раскрашивали табличкуAlbaзолотой краской.

— Это чтобы блестело! — объяснил Дёма.

— Как папины пули! — добавила Дина.

Алиса не стала их поправлять. Пусть у нового начала будет немного магии.

Рафаэль подписал бумаги последним. Его подпись пересекла старый герб Дель Рей, оставив поверх змеи новый символ — раскрытые ладони.

А на следующее утро Дёма принёс Алисе рисунок. На нём — единорог с автоматом.

— Это для той девочки, — серьёзно сказал он. — Чтобы она знала: её папа теперь ангел. Но ангелы тоже стреляют.

Алиса спрятала лицо в ладонях. И впервые за долгое время это были слёзы не только боли — но и надежды.

Где-то в Швейцарии, в маленькой комнате с видом на озеро, девочка впервые за месяц уснула без кошмаров.

Если хочешь, могу подготовить сокращённую версию для пролога, выставки или финального эпилога.

Глава 65. Брачный проект

Семейные завтраки у Дель Рей всегда были на грани: фарфоровый сервиз XVII века, круассаны, которые никто не ел, и кофе, пахнущий горечью решений, которые ещё не приняты. Всё — как в витрине: изящно, хрупко и обречённо.

Сегодняшний завтрак больше напоминал трибунал.

Рафаэль сидел напротив дяди Лоренцо — старейшины клана, чьё влияние в Совете давно вышло за пределы формальных полномочий. Его голос звучал так, будто уже было решено всё, кроме даты казни.

— Ты сделал предложение. Хорошо, — сказал он, отставляя чашку. — Теперь следующий шаг. Контракт. Наследник должен быть защищён. Семья требует гарантий.

Рафаэль ничего не ответил. Только отодвинул тарелку и взглянул на герб семьи на стене — змея, пожирающая собственный хвост. Символ вечного круговорота власти, боли и вырождения.

— Ты знаешь, что я не дам ей подписывать это, — наконец сказал он. — Алиса не часть сделки. Она моя невеста, не объект.

— Ты слишком романтичен, — усмехнулся Лоренцо. — Думаешь, тебе простят слабость? Совет не верит в любовь. Они верят в кровь. Без договора Алиса — риск. А если с ней что-то случится? Или ты передумаешь?

Рафаэль сжал кулаки под столом. Эти слова не были гипотетическими. Это было предупреждение.

— Или ты хочешь, чтобы трон достался Марчелло? — Лоренцо отхлебнул кофе. — У него уже есть сын. И нет… сантиментальности.

Имя кузена повисло в воздухе, как занесённый нож. Рафаэль собирался ответить, но дверь распахнулась.

Аннабель вошла, будто только что сбежала с показа мод: шёлковый халат, спутанные волосы, чашка чая в одной руке и бездонная ярость — в другой.

— Простите, — её голос звенел сладко и ядовито. — Случайно услышала, как вы обсуждаете материнство, как строку в инвестиционном портфеле. Лоренцо, вы уверены, что на этой неделе у вас не намечен аукцион рабов?

Он открыл рот, чтобы возразить, но не успел.

Аннабель подошла вплотную. Ноготь щёлкнул по столешнице — коротко, громко, как выстрел.

— Передай Совету: если хоть один лист этого «контракта» попадёт в руки Алисы — я устрою вам юридический Армагеддон. А если вы попытаетесь сделать это через детей — я найду, где ты спишь. И не останется ни Марчелло, ни твоей проклятой «ветви». Всё станет прахом.

Она развернулась и вышла с таким стуком каблуков, будто объявила войну.

В спальне

Алиса сидела на краю кровати. Лист бумаги с гербом змеи дрожал в её пальцах. Тот самый, что принесли ей утром — с пометкой «для ознакомления перед свадьбой». В нём всё: пункт о наследнике, пункт о крови, пункт об отказе от прав на детей в случае «непредвиденных событий». Вежливое, холодное рабство.

— Это не ты... — сказала она тихо, глядя