Клятва на крови - Дарья Лобанова

начал он, но Алиса приложила палец к его губам.

— Если выживем, ты спросишь при детях. Чтобы они запомнили, — её голос дрогнул, но в глазах горел огонь. — А сейчас...

Двери театра с грохотом распахнулись.

Марко Россо вошёл, как актёр, выходящий на финальный поклон. Его чёрное пальто с серебряными застёжками в форме черепов развевалось за спиной, а за ним, будто тени, двигались два десятка бойцов в масках с позолоченными узорами — «Хор», как он их называл. В их руках поблёскивало оружие: тесаки, пистолеты с глушителями, арбалеты.

— О, как трогательно, — голос Россо прокатился под куполом, сливаясь с эхом. — Семейный сбор. Даже папочка пожаловал. Ты рассказал ему, Алиса, как мы с тобой делили постель и пули?

Владимир Дьяков, седой и прямой, как клинок, шагнул вперёд. Его «Удав» щёлкнул, взводя курок.

— Ещё слово — и твой череп станет частью декораций.

Акт I: Симфония стали и огня

Первый выстрел прозвучал с балкона. Пуля сорвала с плеча Алисы прядь волос, но ответный залп бойцов Лёни превратил верхний ярус в ад. Деревянные перила вспыхнули, осыпая зал искрами. «Хор» Россо ринулся в атаку, их маски мерцали в дыму, как лики демонов.

Аннабель исчезла за кулисами. Её силок из струны от пианино сработал мгновенно — один из лучников захрипел, повиснув на балке. Лёня, пригнувшись за креслами, методично расстреливал фланговую группу. Его голос гремел в рацию:

— Запад чист. Отец, прикройте Алису!

Владимир, стоя у оркестровой ямы, бил точно в лоб каждому, кто приближался к дочери. Его револьвер выплёвывал огонь, а враги падали, как марионетки с перерезанными нитями.

— Не стой на открытом! — крикнул он, отталкивая Алису от пули, вонзившейся в рояль. Тот взвыл фальшивой нотой, будто сам почувствовал боль.

Акт II: Дуэль на осколках прошлого

Марко вышел на сцену, расшвыривая горящие обломки декораций. В руке — кривой ятаган с гравировкой «Ева».

— Ты всё ещё носишь её имя, — Алиса сжала стилет — подарок погибшей подруги.

— Она была слабой. Ты — нет. Но сегодня это изменится.

Они сошлись в центре, окружённые огнём. Каждый удар ятагана высекал искры из пола, каждый выпад Алисы оставлял на его одежде кровавые росчерки.

— Помнишь нашу первую операцию в Венеции? — выдохнул Россо. — Ты дрожала, убивая того старика…

— А ты смеялся, — прошипела она, стилет блеснул у его горла. — Потому что уже тогда был монстром.

Ятаган отшвырнул её к декорациям — картонному замку, где они когда-то целовались, прячась от дождя. Марко придавил её. Лезвие упёрлось в висок.

— Прощай, королева…

— Не дождёшься, — прошептала Алиса и рванула трос. Прожектор сорвался и рухнул, задев Марко по плечу.

Акт III: Рубин и клятва

Рафаэль ворвался на сцену, сбрасывая с себя охранника с перерезанным горлом. Пистолет в руке дымился.

— Марко! — рёв Рафаэля заглушил грохот пожара. — Ты мой!

Они сцепились, как гладиаторы. Удар кастета — хруст кости. Ответный выпад — клинок скользнул по рёбрам. Алиса, истекая кровью из раны на боку, поднялась, опираясь на обломок колонны. На полу лежала коробка с кольцом — та, что выпала из кармана Рафаэля.

— Хватит! — её голос прорезал грохот. Она подняла рубин — пламя плясало в его гранях. — Марко… ты проиграл. Даже она… — Алиса кивнула в сторону балкона. Там стояла Нина, живая, прижимая к груди папку с документами. — Твоя империя — пепел.

Марко зарычал и рванулся к ней, но Рафаэль выстрелил. Пуля сорвала с него маску, обнажив шрамы и безумие.

— Нет… НЕТ!.. — он схватился за грудь, где под одеждой пряталась старая фотография Алисы. — Я… не…

Финал: Жизнь после смерти

Театр рушился. Потолок обваливался, огонь пожирал афиши с их именами. Команда отступала через подвал, где раньше хранили вино для аристократов. Лёня нёс раненую Аннабель. Владимир прикрывал тыл. Алиса шла последней, обернувшись на пылающую сцену.

— Прощай, призрак, — прошептала она, видя, как Марко, объятый пламенем, тянется к рубину в пепле.

Дом встретил их тишиной. Мама обняла детей, встречая их на пороге. Щенок Отто рычал на дым, чуя опасность, но затих, увидев Алису.

На рассвете, когда раны были перевязаны, а дети наконец заснули, Рафаэль вывел Алису к старому дубу. Лунный свет сменился первыми лучами солнца, и новый рубин в его руке заиграл кроваво-алыми всполохами.

— Ты обещала, что если выживем, я спрошу при них, — он кивнул на дом. — Но они спят.

Алиса приложила палец к его губам:

— Спроси сейчас. Завтра они всё равно услышат эту историю. И запомнят: их родители выбрали жизнь… даже в огне.

Он опустился на колено.

Из открытого окна донёсся смешок — Дёма, притворявшийся спящим, толкнул Дину. Малышка ахнула и прикрыла рот, но было поздно. Алиса обернулась — из-за шторы выглянули четыре любопытных глаза.

— Выходите, разведчики, — рассмеялась она. Дети выскочили на крыльцо, босиком, в пижамах.

Рафаэль, не вставая с колена, протянул кольцо:

— Ваша мама…

— Да! — перебила Дина, подпрыгнув. — Говори «да», мама!

Алиса кивнула, не сдерживая слёз. Когда кольцо скользнуло на её палец, над лесом взметнулись птицы. Их крылья блестели в лучах восхода, а где-то вдали, в пепле «Эребуса», ветер подхватил обгоревшую афишу с именем Марко — и унёс её в небытие.

А здесь, у озера, пахло хвоей, блинами, которые уже жарила бабушка, и тем неповторимым запахом утра, когда всё плохое осталось позади.

Позже Дёма признался: они с Диной не спали всю ночь.

— Мы охраняли вас через окно, — серьёзно сказал он, размахивая игрушечным мечом.

И это была самая правдивая ложь во всей их истории.

P.S.Марко Россо нашли через неделю. Он сидел в кресле первого ряда, обугленный, с рубином в сжатом кулаке. На губах — гримаса, похожая на улыбку. Говорят, в театре до сих пор слышны аплодисменты…

Глава 63. После шторма (18+)

Весна в Швейцарии приходила робко, будто боялась потревожить хрупкое перемирие, установившееся после войны. По утрам озеро куталось в молочные объятия тумана, а воздух звенел неестественной тишиной — словно сама природа затаила дыхание, ожидая нового удара. Каменный дом Марины, матери Алисы, стоял неприступной крепостью: за толстыми стенами пахло свежим хлебом, дорогим кофе и... кровью. Строго по рецепту, для здоровья и только для обращённых — никаких эксцессов.

Лёня с