Девушка из другой эпохи - Фелиция Кингсли

права я, вы больше никогда не попытаетесь выкинуть меня из расследования и я буду следовать за вами, куда бы вы ни пошли. И мы будем делиться всей информацией и решениями.

– Согласен, – кивает он. – А если прав окажусь я, вы кое-что мне подарите.

– Что же?

Ридлан смотрит на меня, улыбаясь с привычным нахальным видом.

– Поцелуй.

– Поцелуй, – повторяю я, сглотнув, как будто пытаюсь понять смысл.

– Поцелуй, – подтверждает он.

– Если я вас поцелую, то могу и отравиться.

– Есть яды, которые убивают, и яды, которые вызывают зависимость. Каких вы боитесь больше? – подначивает меня он.

– Никаких. Однако…

– Быть может, вы боитесь проиграть?

– Я принимаю пари, – уверенно отвечаю я.

– И для ясности: если я выиграю, то потребую свой долг.

– Долг в игре – долг чести, верно?

Он окидывает меня долгим изучающим взглядом, покусывая нижнюю губу, и будто сжигает на мне платье взглядом.

– Что ж, найдем что-нибудь подходящее. – Ридлан открывает дверь кабинета и высовывает голову в коридор: – Сун, Азмаль, вы мне нужны.

Вскоре экономка и врач заходят в кабинет, с любопытством поглядывая на меня.

– Планы меняются: леди Ребекка идет в Ньюгейт со мной. Сун, ей нужен мужской костюм, один из твоих.

– Но она мне его потом вернет или оставит себе, как это красное платье? – язвительно уточняет она.

– Я куплю тебе новый, – отвечает он. – Азмаль, надо найти что-то простое и действенное, чтобы Ребекка смогла защититься в случае нападения.

Сун исчезает и возвращается со впечатляющей скоростью, в руках у нее костюм примерно моего размера, хотя она почти на голову ниже меня.

Иду в ванную комнату переодеваться и снова открываю для себя, как же, оказывается, удобно носить штаны. Как мне их не хватало!

– Готова! – объявляю я, собрав волосы в тугой пучок и спрятав его под берет.

– Она никого этим не обманет, – вздыхает Азмаль. – Перейдем к защите, тут больше шансов на успех.

Он открывает двустворчатую дверь того, что я считала шкафом, но внутри оказывается потайная комната, где все стены увешаны самым разным оружием: мечи, сабли, ножи, вращающиеся лезвия, кастеты, луки, стрелы, ружья, пистолеты, арбалеты…

– Почему у вас дома целый арсенал? – спрашиваю я Ридлана.

– Коллекционирую, – с сарказмом отзывается он.

– И я должна в это поверить?

– Что мы ей дадим? – перебивает нас Азмаль.

– Ничего из того, чем она может навредить себе, и ничего такого, что будет заметно под одеждой, – сообщает Ридлан, сосредоточенно запихивая нож с выкидным лезвием внутрь сюртука и еще один в рукав рубашки.

– «Коготь», – вмешивается Сунь-И, открывая ящик со странными металлическими предметами.

– Точно. – Азмаль достает кольцо с маленьким голубым агатом и протягивает мне: – Вы же левша, верно? Наденьте на указательный палец левой руки и, если окажетесь в опасности, нажмите на камень. – Он показывает, как нажать, и из кольца выскакивает тонкое острое лезвие.

– Ударьте нападающего в горло или, еще лучше, в глаз, – инструктирует меня Ридлан.

Азмаль открывает дверцу небольшого шкафчика, и я вижу полку, заставленную цветными бутылочками.

– Кантарелла[31], мышьяк или цикута? – спрашивает он, доставая три пузырька. – Рана становится на сто процентов смертельной, если «коготь» смазать ядом.

– Никаких ядов, – решает Ридлан. – Если Ребекка случайно его откроет, может порезаться сама.

– Я не такая неумеха, – обиженно возражаю я.

– Идем? – раздраженно фыркает Ридлан. – Мы и так потеряли слишком много времени, а должны успеть приехать в часы посещений.

Экипаж везет нас в Сити, мы с Ридом сидим друг напротив друга.

– Любопытно узнать, что вы придумали на этот раз, чтобы улизнуть из дома незамеченной, – произносит Ридлан.

– Вообще-то, ничего. У меня и так была причина закрыться у себя и отдыхать: вчера днем ваш брат Чарльз пригласил меня покататься по Гайд-парку, и мне стало нехорошо.

– Вы упали в обморок?

– Это выглядело бы приличнее и даже очаровательно. Я несколько раз просила остановить лошадей и дать мне сойти, но он упорно слышал только себя, так что меня стошнило сэндвичами миссис Брай прямо перед ним.

– Вас укачивает в экипажах? – с искренним интересом спрашивает он.

– Да. От всех этих шатаний и подпрыгиваний меня мутит, особенно если ехать медленно.

– И сейчас?

– Не так сильно, как вчера, но да, и сейчас тоже.

Ридлан наклоняется вперед, протягивая мне раскрытые ладони:

– Дайте руки.

– Зачем?

– Хочу кое-что проверить.

Делаю, как он сказал, и Ридлан поднимает мои руки вверх, открывая запястья, сжимает их, надавливая большим пальцем.

Мы оба без перчаток, и кожа снова прикасается к коже. Тепло его прикосновений меня успокаивает.

– Вам больно? – спрашивает он.

– Нет.

– Дышите на счет, но не грудью, а животом. Пять секунд на вдох, пять секунд на выдох, – объясняет он. И продолжает надавливать, кончиками пальцев рисуя небольшие круги, точно делает массаж. – Ну как?

– Лучше.

Его губы вздрагивают в едва заметной улыбке.

– Хорошо, – кивает он. – Хочу выразить свое восхищение вашей сообразительностью – из всех способов оттолкнуть моего брата вы выбрали тот, который мне даже в голову не приходил.

– В любом случае не думаю, что это сработало. Он пригласил меня с семьей в Уиндэм-холл на время дерби в Аскоте.

Этой новостью я застаю Ридлана врасплох:

– В самом деле?

– Хочет представить меня своей матери.

– Нашей, – поправляет меня он. – Нашей матери.

– Прошу прощения, я неудачно выбрала слово. Но в свое оправдание признаю, что крайне сложно принять тот факт, что между вами существует кровное родство. Вы кажетесь такими разными.

– Мы и есть разные, – почти раздраженно замечает он.

– Это был комплимент, Ридлан.

– С моей стороны тоже.

– Кому? – озадаченно переспрашиваю я.

– Вам. Когда раньше в доме я сказал, что вы никогда не сможете сойти за мужчину.

– Не очень понятно, – замечаю я.

– А я и не планировал, – возражает он. – Ну что, вас еще укачивает?

– Больше нет. Где вы этому научились? – спрашиваю я.

– Обещаете не смеяться?

– Разумеется… нет.

– Тогда все. – И он выпускает мои запястья.

– Ладно, ладно, не буду смеяться.

– Когда я поступил на службу во флот, меня мучила морская болезнь. – Ридлан возобновляет массаж, и я снова чувствую облегчение. Благодаря этой точке соприкосновения мы будто перестаем существовать для всего мира, находясь в собственном шарике. – Первые три дня на борту меня только тошнило, я весь позеленел. Потом Азмаль надо мной сжалился и научил этому трюку.

– Вы так давно знакомы? – удивляюсь я.

– Мы выросли вместе. Он был подмастерьем бортового врача, затем стал учеником.

– Почему у меня такое чувство, что Азмаль – гораздо больше, чем ваш личный врач?

Ридлан смотрит на меня, покачав головой:

– Потому что