Любовь по-немецки - Мара Дорст

по лестнице наверх, пройти по территории вокзала среди многочисленных кафе и бистро, и снова спуститься вниз на специальный поезд S1, который идёт прямо в аэропорт. Ничего сложного. Я бегом выбежала на платформу и успела сесть в поезд в последний момент. Двери закрылись, я еду в Гамбург! В вагоне я полистала телефон. Удивительно, но никаких сообщений от мужа не было. Правда, я отсутствовала всего час, он еще не начал волноваться. В аэропорт я приехала за пять часов до начала моего рейса и, соответственно, за три часа до начала регистрации. Я убивала время тем, что просматривала фотографии, сделанные в Германии, переписывалась с Женей и без конца выходила из здания курить. Я уже не нервничала. Но я прощалась. Самым чудесным было ощущение свободы, и боль по Карстену наконец начала меня отпускать. Это не он бросил меня, это я нанесла упреждающий удар, не дожидаясь полной развязки. Пусть ему будет больно теперь. В глубине души я все же надеялась на это и пыталась представить его реакцию, когда его настигнет известие о моём отъезде. Я составила два письма, одно для Карстена, другое для мужа. Письмо для мужа было коротким с извинениями и просьбой меня понять, так как моё сердце разбито и я больше не могу терпеть эту боль.

Письмо для Карстена, как всегда, длинное и душевное. Я писала, что я принимаю его решение, я понимаю, что его любовь ушла, и с этим ничего нельзя поделать, поэтому я покидаю Германию. «Я люблю тебя, – писала я. – Но я не могу находиться здесь, в этой стране, зная, что ты больше не любишь меня».

И все в таком же духе: «Люблю, прощаю, отпускаю и буду помнить всегда». Печально и красиво. Писать письма я умела. У меня больше не было связи с ним ни через вотсап, ни через телеграм, но у меня еще оставался адрес его электронной почты.

За все пять часов ожидания мой муж не написал мне ничего и ни разу не позвонил. Это было очень странно, так как к моменту моей посадки на рейс я отсутствовала дома уже 8 часов. Как выяснилось позднее, мои длительные прогулки в Люнебург и Целле приучили Йенса к моему долгому отсутствию, и он ничего не заподозрил до последнего. До того самого мгновения, когда я села в самолёт и отправила ему моё прощальное письмо. Моё прощальное письмо до Карстена так и не дошло. Оказалось, что он давно поменял адрес своей электронной почты. В 19 часов самолет компании Аэрофлот оторвался от земли, и я покинула Германию. Как я думала, навсегда.

Когда сняты маски

1. Россия

И вот я снова в аэропорту Минеральные Воды. Здравствуй, Родина. Теперь уже я вернулась насовсем. С пустыми руками, с рюкзаком, в котором только документы и крошки от съеденной на вокзале булочки, и с разбитым сердцем. Однако боль по Карстену начала отпускать уже в Москве.

Я вышла на площадь перед зданием вокзала и огляделась в поисках Жени. Три часа ночи. Назойливые таксисты обступили меня со всех сторон, предлагая свои услуги. А вот и Женя – поставил машину вдалеке за шлагбаумом, чтобы не оплачивать стоянку. Он приобнял меня, но, как в старые недобрые времена, уклонился от моего поцелуя в губы. Я не стала заострять на этом внимание, не начинать же со ссоры нашу встречу. В конце концов, он тоже помогал мне выбраться из западни и даже дал мне денег на билет, только бы я снова вернулась к нему. По дороге из аэропорта я принялась возбужденно рассказывать подробности моего побега. Женя внимательно слушал и вдруг, как бы невзначай, спросил, перебивая мой монолог:

– Родители знают, что ты вернулась?

– Нет, – отмахнулась я. – Потом скажу.

Я хотела было дальше продолжить мой рассказ, но внезапная догадка осенила меня. Мы подъехали к перекрестку, где заканчивались Минеральные Воды, но вместо того, чтобы включить поворотник к нашему с ним дому, Женя перестроился в центральный ряд, намереваясь ехать по прямой в сторону Пятигорска.

– Куда мы едем? – спросила я, начиная закипать.

– К тебе домой, – с невинным видом ответил Женя.

– Что значит «ко мне домой»? Мы же договорились, что я возвращаюсь к тебе. Какого черта ты везешь меня к родителям?

Мои нервы и так были расшатаны во время моего пребывания в Германии, позади было напряжение побега и долгий перелет, мои боль и слёзы по утраченной любви, и тут новый удар там, где я меньше всего ожидала. Вместо ночи в объятиях Жени, где я хотела забыться и снова прочувствовать себя любимой и желанной, мне предстояло предстать перед моими родителями и объясняться с ними, при этом не в силах ничего объяснить. Не могла же я рассказать им о Карстене.

– Но мы же только вчера обсуждали с тобой этот вопрос, и ты сказал, что мы едем к тебе и снова будем жить вместе, – кричала я, даже не пытаясь себя сдерживать. – Не могу поверить, что ты снова предал меня!

– Ну что тут такого, – примирительно бубнил Женя. – Поедешь домой отдохнешь, с сыном пообщаешься.

– Не хочу я сейчас ни с кем общаться! Меня там никто не ждёт, – не унималась я. – Я собиралась сообщить им дня через два, когда приду в себя, да и у нас с тобой все будет решено. А теперь что я скажу дома, зачем я вернулась? Что опять за х…я происходит!

Я уже не стеснялась выплеснуть наружу мои эмоции и сказать все, что я думаю о нем и об этой ситуации, даже используя нецензурные слова. Я так долго не говорила по-русски, и теперь мне требовалось выговориться от души.

– Немедленно вези меня назад в аэропорт, мне нечего делать в Пятигорске. Какая я дура, что снова поверила тебе!

Женя свернул вправо, остановив машину под окнами придорожной гостиницы.

– Надеюсь, ты не собираешься снять для нас номер? – язвительно спросила я, показывая на здание.

– Нет, я просто хочу поговорить, только успокойся.

– Хорошо, я слушаю тебя. – Я сделала вид, что я успокоилась и готова к его дурацким объяснениям, хотя внутри меня все клокотало от ярости. – Итак, почему мы не едем к тебе?

– Мама не дала мне ключи, – нехотя признался он.

Мама! Одно упоминание об Ираиде Михайловне и о том, что она по-прежнему решает, с кем жить её сыну, сорвало все шлюзы внутри меня.

– Так ты так и не удосужился поговорить с ней до сих пор? Какой неожиданный сюрприз! Она даже не знала, что я возвращаюсь! Женя, какое же ты брехло!

Всю нашу переписку с ним во время моего пребывания в Германии он заверял меня в своей нерушимой любви, желании снова связать свою жизнь со мной и хотел, чтобы я поскорее вернулась к нему. Но мое возвращение явно застало его врасплох. На самом деле все это были пустые слова, и он был по-прежнему не готов начинать все сначала.

Я выскочила из машины, порываясь уйти. Куда, не знаю, но я просто физически не могла больше выносить его присутствия, Меня всю колотило. От прежней усталости и желания спать не осталось ничего. Я уехала от одного предательства, чтобы тут же столкнуться с другим.

Йенс, Карстен, Женя! Ну почему вокруг меня одни уроды! Трое мужчин, а я одна, никто не обнимает меня по ночам в постели, никто по-настоящему не любит меня. Одни слова, много слов и обещания, которые никогда не бывают исполнены! Я растерялась, вернее, потерялась. Я вообще не понимала, что мне делать теперь.

Женя догнал меня и схватил в охапку, волоча к машине. Интересное зрелище для проезжающих мимо.

Мы выясняли с ним отношения, пока не занялся рассвет. Я кричала до хрипоты, пытаясь выплеснуть наружу всю боль, накопившуюся во мне. В один момент он даже ударил меня по лицу. О, вот оно! Началось! Хищник снова показал свои зубы, как только понял, что мне некуда деваться: Германия потеряна для меня, и у него больше нет соперников. Теперь снова