Дуэт с герцогом сирен - Элис Кова

затосковать по родному миру. Я скорее представляла, как Ильрит сжирает меня, ковыряя тонкими косточками пальцев в зубах, а вовсе не приводит к себе в поместье, где начинает учить, и уж никак не ожидала, что он настолько одержим кораблями, людьми и тому подобным.

Я провела здесь больше месяца. В Денноу наверняка уже поняли, что наш корабль не прибыл в порт в назначенный срок. Вероятно, решили подождать еще немного, сделав скидку на то, что мы могли задержаться в шахтах, а плыть по Серому протоку очень сложно. Без сомнений, Чарльз наблюдал за мной с маяка; видел, как мой корабль отправился на север, но не вернулся обратно. И даже если Совет, учитывая прежние заслуги великого капитана Виктории, решит, что мы просто опаздываем и скоро будем… продлится это очень недолго.

А значит, родные узнали о моем исчезновении. Или узнают в самом скором времени.

Однажды родители и сестра уже оплакивали меня. Полагаю, в этот раз будет еще хуже, поскольку вряд ли они сумеют перестать надеяться, что когда-нибудь – через неделю, год или несколько лет – я возникну из морской пены и, вопреки всякой логике и здравому смыслу, вернусь к ним живой и невредимой, ведь такое уже случалось.

Стискиваю руки в кулаки. Боль родных – незаживающая рана в моей душе. Но я хотя бы избавлю их от неприятностей благодаря Ильриту. Если он сдержит обещание.

Однако действовать нам нужно быстро. Внезапно я отчетливо осознаю, сколько времени уже прошло. Как только Чарльз узнает о моей смерти, тут же примется твердить, что я снова сбежала от ответственности, и будет бороться до тех пор, пока не разрушит все, что я когда-то любила.

– Значит, вы – жертва герцога Ильрита? – вырывает меня из мыслей женщина с ярко-желтыми глазами. Остальные выжидающе смотрят в мою сторону. Лишь сейчас понимаю, что теперь я в центре внимания.

– Да, – киваю в ответ.

– Это же очевидно, Серена. Только взгляни на ее узоры, – сухо бросает другая, с заплетенными в грубую косу каштановыми волосами.

– Даже если отбросить узоры… как много людей живет в Вечноморе? – смеется третья.

– Своим присутствием сегодня вы оказываете нам честь, ваша святость, – произносит женщина справа от меня.

– Можно просто Виктория, – вежливо предлагаю я.

– О, мы никогда бы вас так не унизили, даже несмотря на человеческое происхождение, – машет рукой Серена. С трудом сдерживаюсь, чтобы не покоситься на Фенни. Как она восприняла мою попытку вести себя непринужденно? – На вас символы лорда Крокана, поэтому мы должны проявлять к вам величайшее почтение.

– А правда, что сам герцог Ильрит собственноручно помазал вас своей песней? – уточняет женщина, сидящая в раковине справа от той, которая предназначена Ильриту.

– Да… – Гоню от себя мысли о его руках, касающихся моего тела. Об указательном пальце, которым герцог проводил по моему горлу, помогая взять самую высокую ноту.

– Повезло! Какая честь. – Она прикрывает глаза, как будто сама мысль об этом сродни сладчайшему сну.

– Виктория? – эхом отдается в голове голос Ильрита.

Прежде чем я успеваю ответить, он вплывает внутрь сквозь круглое отверстие в потолке комнаты.

Остальные женщины поднимаются из раковин и почтительно склоняют перед ним головы. Герцог, стискивая челюсти, напряженно застывает на месте.

– Что здесь происходит? – В его обращенном на Фенни взгляде вспыхивают гнев и замешательство.

– Мы ведь обсуждали… что нашим придворным неплохо было бы увидеть своего герцога и познакомиться с женщиной, которую вы выбрали в качестве следующего подношения, – ровным тоном поясняет Фенни, но у меня тут же создается впечатление, что такого разговора вовсе не было.

По всей видимости, остальные женщины тоже это понимают.

– На приглашении стояла ваша личная печать, – сообщает сирена с каштановой косой.

Ильрит поджимает губы. Почти физически ощущаю, как он сдерживается, чтобы не пронзить Фенни гневным взглядом.

– Конечно, теперь вспоминаю.

– Лорд Ильрит, для меня большая честь разделить сегодня с вами трапезу, – натянуто произносит Серена, изобразив улыбку.

Остальные с ней соглашаются.

Демонстративно не обращая на них внимания, Ильрит подплывает ближе и осматривает меня с ног до головы. Сажусь прямее, расправляю плечи и вытягиваю шею. Руки складываю на коленях, прогоняю с лица все эмоции. Я еще не до конца понимаю, что происходит, поэтому лучше пока сохранять вежливость и самообладание. Кажется, в данный момент в противостоянии лидирует Фенни; пожалуй, мудрее всего вести себя так, чтобы она осталась довольна.

Ильрит внезапно подается вперед, досада на его лице сменяется напряжением. От потрясения не могу найти слов. Сейчас его лицо совсем рядом с моим. Да, мы находились столь же близко друг к другу в амфитеатре, но, судя по реакции Лусии, когда Ильрит взял меня за руку, вероятно, его способ учить меня гимнам древних не предназначен для посторонних глаз.

Гостьи обмениваются взглядами и, без сомнений, мысленно переговариваются между собой. В данный момент герцог находится в возмутительной близости от меня. Вдруг он поднимает руку и тянется к моей груди.

Пятнадцать

Я слегка подаюсь назад – и плевать, насколько грубо это может выглядеть. Здесь? На глазах у всех? Пусть Лусии тут нет, не сомневаюсь, что присутствующим женщинам уж точно не понравится…

Стараясь не коснуться обнаженной кожи, Ильрит обхватывает пальцами кулон с ракушкой у меня на шее. Мне тут же хочется податься вперед и все-таки до него дотронуться. Внутри борются смущение, стыд и желание, грозя прилить краской к щекам.

– Где ты это взяла? – задумчиво интересуется он.

– Его дала я, – вмешивается Фенни. Трудно сказать, слышала ли она вопрос или просто догадалась.

– Все нормально? – уточняю у Ильрита, сосредоточившись только на нем. – Если хочешь, могу его вернуть.

– Нет, оставь себе. – Он выпускает кулон. – Я не пользовался им с детских лет.

Так это кулон Ильрита? Его рисунки уже украсили мое тело. Хочу ли я еще и на шее носить что-то из его вещей? Трудно сказать. Похоже, он не замечает моих сомнений, а раковина, к счастью, полностью скрывает мысли, в очередной раз подтверждая свою практичность. Кому бы ни принадлежал этот кулон, для меня он сейчас жизненно важен.

– Хорошо выглядишь. – Герцог растягивает губы в улыбке, принимая почти гордый вид. Он до сих пор не обратил внимания ни на одну из прочих женщин, и в глазах некоторых из них мелькает обида. – Признаюсь, удивлен.

– А ты думал, что «грязная, просоленная морячка» – мое единственное состояние?

– К тому же грубая, – поддевает он. Ухмыляюсь в ответ. – Но красивая, – добавляет герцог. – И в этом наряде, и в образе «грязной, просоленной морячки».

Его слова застают меня врасплох. Уже не помню, когда в последний раз кто-то называл меня красивой, полупьяные выкрики на всю улицу не в счет.

– Ваша светлость, может, уделите должное внимание и