Как поцеловать кинозвезду - Дженни Проктор

— Только если это будет абсолютно необходимо, — говорю я, уже зная, что сделаю всё, чтобы этого не понадобилось.

Потому что, если коротко, я слишком сильно к ней привязался.

Между нами повисает долгая, неловкая тишина. Настолько неловкая, что я почти уверен: вот-вот Одри сорвётся и сбежит. У нас ужин на кухне, фильм готов к просмотру. Но что-то подсказывает — она не останется. Не если я срочно не вырулю разговор обратно в зону дружеского общения.

Часть меня хочет просто отпустить её. Устроить себе вечер самобичевания, зализывать раны. Я не признался ей прямо в своих чувствах, но намекнул достаточно ясно.

Но другая часть — возможно, глупая — хочет, чтобы она осталась. Этот дом — большой, пустой и одинокий. А мне нравится её компания. Просто нужно сменить угол зрения. Как-то выбить её обратно в категорию «друг».

Придётся сыграть роль. К счастью, у меня есть опыт.

Я встряхиваю плечами, легко задеваю её колено своим и заставляю себя улыбнуться дружелюбно и беззаботно.

— Эй, — говорю я, мягко сжав её плечи, а потом убирая руки. — Всё в порядке. Я в порядке. Благодарен тебе, что согласилась, и рад, что мы делаем это как друзья.

Я смотрю ей в глаза.

— Просто друзья.

— Думаю, это лучший вариант, — тихо говорит она. — Я рада, что ты понял.

Я пожимаю плечом.

— На самом деле, ты, наверное, права. Наши жизни слишком разные. Мы, скорее всего, избавим себя от кучи проблем, если определим всё сейчас.

Она кивает, но при этом всё ещё хмурится.

— Да. Конечно.

Я поворачиваюсь к кухне.

— Я же обещал тебе ужин. Останешься? Я подумал, что мы можем поесть и посмотреть кино.

На её лице мелькает сомнение, взгляд скользит к входной двери, а потом снова возвращается ко мне.

— Как друзья, Одри. Обещаю. Никаких скрытых мотивов. Мне просто приятно с тобой, и я бы хотел, чтобы ты осталась.

И я произношу это настолько убедительно, что почти сам в это верю.

Почти.

Но этого недостаточно. Я должен поверить в это сам. Найти способ быть довольным тем, что Одри — просто подруга.

Она кивает.

— Хорошо. Мне бы этого хотелось. Мне нравится, как звучит «друзья».

Я веду её на кухню, готов — пусть и не в восторге — принять новые правила игры. Сначала всё немного напряжённо, но потом мы оба расслабляемся и снова входим в ту лёгкую, живую динамику, какая была у нас у бассейна. Разговор идёт легко, между нами летит энергия, и Одри часто улыбается — искренне и беззаботно.

Мы едим, сидя за островом на кухне, наши колени почти соприкасаются под столешницей, и каждый раз, когда Одри встаёт — за салфеткой, налить воды, взять ещё хлеба — она обязательно касается моего плеча. Я даже не уверен, осознаёт ли она это. Но одно я знаю точно — это подтверждает моё предыдущее предположение. Она, возможно, боится. Возможно, борется с тем, что между нами.

Но оно есть.

Она тоже это чувствует.

И это наполняет меня очень сильным и очень опасным чувством.

Надеждой.

Глава 19

Одри

Я даже не понимаю, что со мной случилось.

Ещё секунду назад я была в нескольких сантиметрах от того, чтобы поцеловать Флинта Хоторна, от того, чтобы позволить сердцу поддаться всему, что между нами происходило. А в следующую — меня накрыла почти слепящая паника.

Перед глазами сразу возникло будущее, в котором нас с Флинтом преследуют фотографы, выныривающие из-за каждого угла. Поклонники, которые будут с ним разговаривать, касаться его, писать фанфики о нём. Потом я начала думать, что эти фанаты подумают обо мне. Будут ли они меня осуждать? Критиковать мою причёску? Мой гардероб? Мой выбор карьеры? Станут ли рыться в моих старых фотографиях из школьного альбома и задаваться вопросом, как такой, как Флинт Хоторн, вообще может встречаться с такой полной занудой?

Одна мысль о всём этом внимании, о всём этом шуме в моей жизни — и мне стало невыносимо.

Так что я отстранилась.

И это было правильно.

Правда ведь?

Я не хочу встречаться с мужчиной, чьё лицо Энн из местного магазина Feed 'n Seed решила поместить на печенье.

Я хочу обычную жизнь. Простую жизнь.

Да, ладно. В субботу вечером мне действительно понравилось. Особенно после того, как мы решили, что никаких поцелуев не будет.

Мы поужинали, смеялись, болтали больше часа, прежде чем устроились смотреть фильм — драму о биологе, оказавшейся в ловушке в Амазонии и выжившей в одиночку три недели до спасения.

Флинт оказался прав. Мне правда понравился фильм. От начала и до конца. Он был глубоким и познавательным и, как показали мои поиски после возвращения домой, в целом исторически достоверным. Я, конечно, ещё не киноман, но, пожалуй, готова признать, что в мире есть фильмы, которые не тратят моё время впустую.

Хотя, если честно, я бы могла просидеть на диване и смотреть «Улицу Сезам» два часа, лишь бы Флинт был рядом.

И именно поэтому всё это так сложно.

Я не хочу, чтобы он мне нравился.

Мне не должно нравиться быть с ним.

Всё логичное, разумное и здравое во мне твердит, что влюбиться в него — плохая идея.

Но он мне нравится. И когда я рядом с ним, никакие разумные доводы уже не имеют значения.

С тех пор, как прошла та суббота, я видела его уже раз шесть, и не надо меня осуждать, белки действительно очень интересные, и с каждым разом мне всё труднее воспринимать его как просто знаменитость. Ну ладно, не совсем обычного, он слишком обаятелен для этого. Обаятельный, красивый, остроумный, внимательный. В общем, почти идеальный. А «идеальный» и «обычный» как-то не очень сочетаются. Но я к тому, что с ним рядом забываешь, кто он. Он не ведёт себя как звезда. По крайней мере, не со мной.

Я застёгиваю последний чемодан и ставлю его у двери. Джони приходила с утра помочь собрать вещи, и, честно говоря, она напихала мне гораздо больше, чем, как мне кажется, мне понадобится. Единственное, что я не укладывала сама, — это платье для премьеры. Реми пообещала, что оно будет выглажено, идеально висеть в моём гостиничном номере к моменту прибытия.

Мои сёстры умилялись моему новому гардеробу несколько часов подряд, умоляя и торгуясь за право первыми примерить то, что им особенно приглянулось. Я выше их, у меня пошире