Как поцеловать кинозвезду - Дженни Проктор

Он улыбается.

— Прячемся.

— Хмм. Часто так делаешь?

— Когда один — это выглядит странно. Мужик у стены в одиночку — повод для тревоги. А вот сейчас… — Он склоняется и касается носом моей щеки. — Сейчас я просто выгляжу как парень, который получает незабываемый прощальный поцелуй.

— Это не прощание, мы же уже прошли досмотр.

Глупость. Но если думать о логике аэропортов, я смогу не поцеловать его прямо сейчас. А это… это пугающее открытие. Мы всего два часа как начали притворяться парой, а я уже готова отбросить всякое притворство?

— Верно, — говорит Флинт. — Чёртова TSA испортила столько грандиозных жестов своими правилами.

— Грандиозные жесты? Это из романтических фильмов?

Он смеётся.

— О, Одри. Мне есть чему тебя научить.

Мы стоим так, обнявшись, ещё несколько минут. Наконец, телефон Флинта вибрирует в кармане, он достаёт его.

— Всё. Нейт написал — можно идти на посадку.

Мы подходим к выходу на посадку, держась за руки. Девушка на стойке улыбается так широко, будто её лицо вот-вот треснет.

— Для нас честь приветствовать вас на борту, мистер Хоторн, — говорит она немного сбившимся голосом.

Флинт улыбается с лёгкостью.

— Спасибо, Марси. Приятно это слышать.

Мы не успеваем сделать и двух шагов, как она зовёт нас и просит сделать с ним фото.

Разумеется, Флинт с радостью соглашается.

Я снова удивляюсь, как легко он со всем справляется.

Мы устраиваемся на наших очень комфортных местах в первом ряду, и я изо всех сил стараюсь не встречаться взглядом с женщинами через проход, которые откровенно глазеют. Флинт сидит у окна, и я поворачиваюсь к нему. Если смотреть только на него — не придётся глядеть ни на кого больше, даже если я чувствую, как на меня уставились сзади.

Я слегка вздрагиваю всем телом, хотя волосы на затылке уже встали дыбом. Это крайне неприятное ощущение, будто по коже ползают крошечные червячки.

— Флинт, я буквально чувствую, как на нас пялятся. Как ты можешь сидеть спокойно?

— Клянусь, со временем привыкаешь. — Он достаёт наушники. — Вот. Надень один. Я подумал, может, посмотрим фильм вместе.

Я кривлюсь.

— Какой фильм? Потому что я взяла последний номер Wildlife Biology, и там потрясающая статья о поведенческой эволюции, которую я очень хочу прочитать.

— О, тогда тем более! — с серьёзным видом говорит он. — Почитаешь вслух.

Если бы я не заметила, как дёрнулись уголки его губ, могла бы и поверить. Но я уже начинаю распознавать его сигналы. Какой бы он ни был актёр, сейчас я читаю его, как открытую книгу. Я тянусь и шлёпаю его по груди.

— Очень смешно, мистер Хоторн. Эволюция, между прочим, крайне важный предмет.

— Я и не сомневаюсь, — говорит он более серьёзным тоном. — Но давай. Будет весело. Я больше часа выбирал фильм, который тебе точно понравится.

— Ладно, — вздыхаю я. — Но потом ты обязан выслушать мою статью.

— Звучит как идеальная сказка на ночь, — отвечает он. — Я вырублюсь моментально.

Я закатываю глаза на его шутку, хотя на мгновение отвлекаюсь от мысли… лечь в постель с Флинтом.

Я уверена, что у Флинта никаких ожиданий в этом плане. Он сам дал мне контроль — даже поцелуй зависит от меня. Но чтобы сохранить образ пары, его пиарщик Саймон настаивает: мы должны жить в одном номере. Хотя бы казаться теми, кто пользуется одной ванной, спит в одной кровати. Иначе персонал отеля может растрепать.

Говорят, что достаточно пары фраз, чтобы горничная продала их таблоидам. А заголовок «Подруга Флинта Хоторна живёт в другом номере» точно привлечёт внимание.

По крайней мере, именно так считают мои сёстры, которые уже досконально разобрали всю эту ситуацию.

Когда стюардесса принимает заказ на напитки, Флинт запускает фильм, откидывается в угол кресла и притягивает меня к себе, чтобы я оперлась на его грудь. Так держать телефон удобнее, поэтому я беру его из его рук, а он обнимает меня за талию.

Ну ладно. Бывают и похуже места на борту самолёта, даже если из этой позиции я прекрасно вижу, как женщины через проход продолжают сверлить нас взглядом.

На вид им чуть больше моего возраста. Одна из них настолько нагло пожирает Флинта глазами, что у меня начинает закипать кровь. Почувствовав неожиданную решимость, я смотрю ей прямо в глаза и поднимаю брови в немом у тебя какие-то вопросы?

Женщина тут же отводит взгляд и чуть откидывается назад.

Флинт сзади тихо смеётся, и его грудь вздрагивает под моей щекой.

— Отлично сработано, — шепчет он.

Не уверена, что для фальшивых отношений нужна настоящая ревность, но если это помогает убедительно играть — почему бы не опереться на то, что я действительно чувствую?

Я поднимаю голову и целую его в челюсть.

Я чувствую, как Флинт делает неровный вдох в тот момент, когда мои губы касаются его кожи. Щетина колется, но это такая приятная, тёплая колкость и я бы с радостью поцеловала его ещё раз.

Желание вспыхивает где-то глубоко, разливаясь по телу жаром и покалыванием. Я изо всех сил стараюсь взять себя в руки.

Во-первых, это абсолютно неподходящее место.

А во-вторых…

Во-вторых, я уже не помню, почему не стоит.

Путь из Эшвилла до Атланты занимает совсем немного времени; там мы пересаживаемся на другой рейс — теперь уже прямой до Лос-Анджелеса. Мы повторяем ту же процедуру, что и раньше: прячемся в лаунже, пока почти все не поднимутся на борт, а потом заходим в последнюю минуту. У выхода на посадку Флинт снова фотографируется с девушкой на регистрации, а потом и со стюардессой первого класса и только потом мы, наконец, устраиваемся на своих местах.

— Ты вообще когда-нибудь отказываешься? — спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

— Обычно нет. Перетерпеть пятнадцать секунд ради фото проще, чем потом читать в интернете, как на Реддите пишут, что ты хам.

— Люди и правда такое пишут?

Он кивает.

— «Будь вежливым, уважительным, щедрым на время и внимание» — так говорит Саймон. По его словам, это сильно упрощает ему работу и делает мою карьеру гораздо успешнее.

К счастью, через проход от нас сидят двое бизнесменов, и, похоже, им абсолютно плевать, кто такой Флинт и в каких фильмах он снимался. Технически это значит, что можно особо не стараться изображать пару, но Флинта это явно не останавливает.

Кажется, за почти пять часов полёта он дотрагивается до меня тысячу раз. Кладёт руку мне на спину, когда начинается турбулентность. Толкает коленом, когда в фильме случается что-то смешное — мы досматриваем тот самый, что начали в