Хочу свести тебя с ума - Анна Белинская

Я ничего не понимаю. Какие снимки?

– Соня, ты бредишь. Паулина была со мной, она не могла… – Паша, хмурясь, даже головой качает, будто отметая саму эту мысль подальше от себя. – Да и она бы никогда так не поступила! И вообще, выйди! Дай нам одеться, и во всем спокойно разберемся, – он делает к Софии шаг, и Рязанцева рефлекторно отступает, смотря на него горящим, влажным от непролитых слез взглядом. Губы ее начинают дрожать от смертельной обиды.

– Никогда бы так не поступила? А давай спросим у нее! – переводит бешеный взгляд на меня. – Че ты молчишь, дрянь? Продумала все? Моего парня ловко прибрала к рукам, но мало! Еще решила мое место в профкоме занять? Зря надеешься! Скажу слово, и тебя из универа выпрут, не то, что из студсовета! А Паше на самом деле плевать на тебя! Ты для него удобная, проплаченная подстилка…

Я вздрагиваю, когда на моих глазах Волков вдруг грубо хватает девушку за подбородок и чеканит ей в лицо таким тоном, от которого у меня мороз по коже:

– Закрой рот!

– Что? Ударишь меня? – Соня задирает нос и с вызовом смотрит на Пашу. – Из-за этой шлюхи? За сорок тысяч продался? Мелко берешь, Волков. Проститутки и те берут больше. Если б знала тарифы, давно б сама тебе перевела!

– Заткнись! Что ты несешь?! – Паша перехватывает Соню за запястье и пытается вытолкнуть из комнаты, оборачиваясь ко мне и говоря: – не слушай ее. Лин, я все объясню…

– Ну объясни, – истерично смеется Соня, силясь отобрать у Паши свою руку. – Он с тобой за деньги, которые твой папашка кидает ему на карту. Не обольщайся, просто так ты ему на хрен не сдалась!

– Ты больная?! Выйди отсюда, – рычит Волков и, не церемонясь, в полную силу выталкивает из комнаты Рязанцеву, которая распаляется больше. Орет на весь дом, отчаянно сопротивляясь и прожигая меня взбешенным, полным злого триумфа взглядом:

– А ты знала, что твоей отец перечисляет ему деньги? Знала? Он сказал тебе? Нет?! А мне сказал! Так и сказал, что только из-за денег тебя держит! Чтобы я не пережива…

 Последнее слово обрывается оглушающе хлопнувшей дверью, которая чудом не припечатывает по носу Софии. Она еще вопит что-то по ту сторону дверного полотна. Колотит кулаками, но Паша щелкает замком, будто ставя точку в этом мерзком спектакле, и она быстро замолкает.

– Да пошли вы! Оба! – доносится глухое и очень искреннее заявление из коридора, а затем я слышу удаляющиеся шаги.

Мы с Волковым остаемся одни. Воздуха словно нет. Он сгорел в костре этого липкого вранья. Испарился. Меня теперь окружает вакуум, способный высосать душу. Колотит так, что зуб на зуб не попадает. Я бы расплакалась, но нет моральных сил даже на такой пустяк.

– Лина…– Паша медленно оборачивается ко мне. Знакомым нервным жестом ерошит волосы на затылке.

Смотрит виновато. Сволочь. Хочется выцарапать ему глаза! Только сначала умереть…Сбросить кожу, будто я змея. Эту я уже носить не могу. Она вся грязная.

– Паулин, твой отец правда перевел мне деньги, – Волков осторожно делает шаг в мою сторону и выставляет ладони вперед, словно подкрадывается к загнанному в угол хищнику, который в любой момент способен броситься и укусить.

Я прижимаюсь лопатками к спинке кровати, подтягиваю ноги к подбородку, стремясь максимально увеличить расстояние между нами, пока Паша медленно его сокращает.

– На продукты и коммуналку…– продолжает Волков мягким, просящим голосом, от которого у меня сводит зубы. – Но это было один раз, Линка! То, что Соня тут несла, это полный бред!

– Уйди…– хриплю задушено я.

– Лина, ты сама подумай…– Паша тормозит у самой кровати, и его голос звучит громче, – мне делать, что ли, больше нечего?!

– Я хочу побыть одна. Уйди…– шиплю, а внутри будто вулкан взрывается от боли, обиды и унижения. Не выдерживаю и начинаю орать: – сволочь! – запускаю в него подушкой, кричу. Словно плотину прорывает. – Уйди! Просто уйди!

– Лина, да успокойся ты! Давай поговорим. Без истерики, – беспомощно бормочет Паша и подается ко мне в попытке обнять.

Вырываюсь. Словно разъяренная кошка царапаю его по лицу.

Он отшатывается. Шокировано смотрит на меня, приложив ладонь к тонким красным полоскам на щеке.

Я сама впадаю в ступор.

Я не ожидала такого от себя.

– Уйди…пожалуйста…уйди, – шепчу онемевшими губами.

Его лицо расплывается перед глазами. С трудом распознаю мимику: как поджимает губы и хмурит брови. Как смотрит на меня тяжело, обдумывая, как лучше поступить.

– Хорошо, – наконец, глухо выдает он. – Сейчас я уйду. Попробую разобраться, откуда всплыли скрины твоего эфира. Но только сейчас, Лин. Уйду только сейчас, – повторяет настойчиво. – А когда я приду, мы поговорим. Спокойно. Все будет хорошо, обещаю.

Я отворачиваюсь, кусая губы. На Волкова больше не смотрю. Лишь вздрагиваю, когда за ним мягко захлопывается дверь.

Минут пять пялюсь бездумно в стену перед собой. Ощущение, что размазало бетонной плитой. И эта плита – моя реальность.

Звуки входящих сообщений выдергивают из забытья. Телефон разрывается в кармане брошенных джинсов. Подтягиваю их к себе и достаю трезвонящий гаджет.

В чате профкома сотня сообщений, и все они посвящены нескольким скринам.

У меня останавливается дыхание, ведь я понимаю, в какой момент сделаны эти снимки. Мой прямой эфир, в который случайно попала Соня в тот день, когда обнаженной пришла к Паше…

Мои руки трясутся. Мне не хватает воздуха!

Я понятия не имею, кто слил эти скрины. Но, очевидно, все будут думать на меня. Это ведь самое логичное…

У меня нет сил доказывать, что я не виновата, нет ресурса спорить. Хочется забиться в норку, свернуться калачиком и пролежать так все оставшиеся выходные.

Пусть Волков до понедельника тусит здесь со своей распрекрасной Соней и разгадывает ее увлекательные загадки.

Я не хочу оставаться здесь. Не хочу его видеть. Никого не хочу!

Свой сорокет он уже отработал, спасибо! Пусть радуется.

Я решительно вскакиваю с кровати и быстро одеваюсь. Вызываю такси через приложение. Подхватываю рюкзак, который так и не успела нормально разобрать, и через пять минут утыкаюсь лбом в прохладное окно машины такси, удаляясь от базы…

Глава 36.

Павел

Жизнь не балует меня благосклонностью. От нее пиздюлей я получал гораздо больше и чаще, чем пряников, однако, очень редко она по-настоящему захлопывала перед моим носом дверь. Сегодня как раз один из таких случаев.

Останавливаюсь и делаю глубокий вдох. Вокруг сосновый лес, воздух, должно быть, отпадный, но я его не чувствую.