Мисс Эндерсон и её странности - Анастасия Зарецкая

— Опять сидел допоздна, так? — она нахмурилась.

— Слишком много пространства, — Кей развел руки в стороны. — Теряюсь от переизбытка воздуха…

— Всё тебе шутки, — Шантел Гилсон покачала головой, и короткие пряди волос покачались вместе с ней. — Приходи в себя и спускайся к завтраку. Я так понимаю, сегодня тебя и нашу гостью ждут великие дела. К ней, к слову, я Гасси отправила.

— Она похожа на Бернис, правда?

Мама может показаться грозной, только если смотришь на неё с высоты кровати. Стоит подняться — и вот её голова оказывается на уровне груди Кея. А когда-то казалось: мама такая величественная и непоколебимая, как скала, за которую можно спрятаться от любого шторма.

И Кей, и Гленн переросли и мать, и даже отца.

— Весьма похожа, — согласилась Шантел. — И как ты можешь это объяснить?

Кей вновь вспомнил собственное ночное приключение — взгляд на недвижимое тёмное окно. И признался:

— Я пока не хочу это объяснять.

Она прошлась по комнате, приблизилась к тому самому шкафу, который с таким интересом рассматривала Алеста вчера вечером. Поправила пару статуэток — одна из них точно была за соревнования по конькобежному спорту. Заметила, не поворачиваясь к сыну:

— Таков уж наш долг — находить истину, какой бы болезненной она ни была. Многие ли из тех, с кем мы имели дело, действительно были рады тому, что им открыли глаза на правду? Она похожа на Бернис. — Шантел обернулась и посмотрела на Кея. — Но я сразу же поняла, что это не она. Бернис другая. Она выглядит немного иначе. И смотрит иным взглядом. Алеста Эндерсон… — Мама улыбнулась, и попробуй понять, что именно её так развеселило. — Она будто бы одновременно и слабее, и сильнее, чем Бернис. Замкнутая, молчаливая, неуверенная в себе, прекрасно понимающая, что по многим параметрам она не дотягивает до того уровня, который к ней предъявляют.

— Терпеть не могу эту вашу с отцом привычку — всех раскладывать на критерии, — признался Кей.

— Но вот её взгляд… — продолжила Шантел, как ни в чём не бывало. — Взгляд кошки, которая пока что мирится с твоим существованием… Но, стоит ей почувствовать угрозу, она набросится на тебя с когтями. Где ты отыскал её?

— Она из Плуинга.

Конечно же, Шантел Гилсон знала о существовании Плуинга — он входил в округ Леберлинга, а это значит, что находился под внимательным контролем их Управления.

— Что ты можешь рассказать о её семье? Говорила ли она что-нибудь о ней? Что вообще тебе известно о её прошлом? — Шантел продолжила задавать вопросы.

— Взамен таких ценных сведений я должен буду рассказать Алесте твою биографию. А я несколько боюсь это делать — вдруг перепутаю даты? — Кей бросил взгляд за окно. Небо за ним было красивым до невозможности — нечасто зимой случаются такие рассветы, ярко-розовые, как расцветающие пионы. — Мама, позволь мне с этим разобраться самому, без твоей помощи.

Шантел нахмурилась, несколько нервно дернула плечом, но всё-таки признала поражение:

— Я иногда забываю, какой ты уже взрослый. Хорошо… Я буду ждать и тебя, и нашу гостью к завтраку. Отец уже уехал, так что по его поводу можете не беспокоиться.

В общем-то, благодаря отсутствию Маверика Гилсона завтрак и в самом деле получился чуть менее напряженным, чем ужин. И Алеста даже посмела что-то сказать, а Шантел улыбнулась в ответ на её слова, будто и не было этого утреннего разговора.

И всё-таки завтрак закончился, а это значит — пора вспомнить о деле. И выдвинуться в путь.

В Управление общественной безопасности по Леберлингу можно было попасть двумя путями: совершив что-нибудь, не совсем соответствующее закону, или через Королевский университет Леберлинга. Второй путь был как будто немного длиннее. По меньшей мере, его нужно пройти на своих двоих. Благо, у Алесты до безобразия лёгкая сумка, совсем не оттягивает плечо.

Собственно, идти до Управления пришлось по той же самой дороге, которую они прошли вчера. Нужно были вернуться к «Розовому саду», а уже от него оставалось два поворота до университета. А от того, в свою очередь, оставалось ещё поворотов пять до Управления. Не было здесь никакой игры, только чётко выверенная схема.

Правда, есть ещё одна загвоздка. Или, как сказал бы Воган Спрейк, нюанс. Заключается он в том, что парк вокруг Королевского университета Леберлинга — это то место, в которое Кей бы тоже хотел привести Алесту. Оно сможет многое прояснить. И, поскольку дорога проходила именно мимо него, оказался слишком велик соблазн заглянуть сюда по дороге.

Собственного парка у Университета магической механики не было. Скорее всего, архитекторы, которые ломали голову над планом этого университета, решили, что в парке нет никакой необходимости: Университет магической механикой основали уже после Королевского университета, который обладал выдающимся парком с самого начала существования.

Когда студенты-маги хотели проветрить голову и подышать слегка запыленным городским воздухом, они шли именно в парк Королевского университета — и при этом весьма успешно называли местных студентов лжепринцами. Идти было недалеко — преодолеть одни ворота и сразу же попасть в другие.

Собственно, Кей вместе с Бернис тоже прогуливались здесь частенько — например, тогда, когда не хотели идти до «Розового сада». Или когда уже закончили работу на текущий день, но ещё не осмелились расстаться до следующей встречи.

Более того, этот парк стал их местом последнего свидания.

— Я учился здесь, — заметил Кей, когда Королевский университет Леберлинга наконец попал в поле зрения. — Не желаете войти во двор, посмотреть?

Алеста, вновь молчаливая, бросила взгляд на здание. Университет можно было разглядеть даже сквозь деревья — а они здесь были достаточно высокими. Башни сдержанного серого цвета сплетались в ансамбль, и издалека он казался огромным чешуйчатым существом, что выбрало Леберлинг местом для ночлега.

— Красивое место, — наконец произнесла Алеста. — Хотя и довольно монотонное.

— В тёплое время здесь несколько более красочно. Деревья сначала цветут, потом шелестят листвой, потом желтеют…

— Да, я знаю, через какие стадии жизненного цикла проходят деревья. Если мы совсем никуда не спешим, то давайте зайдём и посмотрим.

Конечно же, они скорее спешили, чем нет. Но слишком уж яркими стали воспоминания, которые, казалось, должны были уже стереться из памяти. Будто засохшие цветы