Поздравляю, Сеул! - Катерина Райдер

– Спасибо, Кэтрин, я справлюсь, – неожиданно твердо произнес Мин, вырывая меня из лабиринтов самоанализа, и со скрипом отодвинул стул от кровати, встал, давая нам обоим больше воздуха. – Думаю, пора многое обсудить…

– Ты хотел сказать, во многом признаться?

– И это тоже, – согласно кивнул кореец.

Выглядел Тэя́н более чем уверенно: взгляд его был устремлен прямо на меня, дыхание размеренное, плечи широко расправлены, спина по струнке. Лишь руки выдавали волнение, не желая смиренно покоиться вдоль тела: он то растирал ладони, то заламывал пальцы.

Я слегка приподнялась на подушках, ощущая неловкость от того, что приходилось смотреть на Мина снизу вверх. В таком положении мне казалось, будто дискуссия заведомо проиграна. Впрочем, я и не стремилась к победе, не собиралась ничего доказывать, только слушать…

– Хочешь о чем-то спросить? – начал он издалека.

– Я полагала, ты намерен мне что-то рассказать… – невозмутимо ответила я.

Тэя́н склонил голову, устремив взор в пол. Задумался, решая, с чего бы начать. Я тоже погрузилась в себя, прикидывая, как следует вести эту нелегкую для обоих беседу. Так уж вышло, что мы были связаны не одним событием: совершенно случайные, непреднамеренные, не зависящие от наших решений и наоборот – туго запутанный клубок обстоятельств. Суметь бы размотать его без потерь.

Пауза затянулась, и чем дольше мы молчали, тем более безнадежным казалось происходящее. Перед глазами внезапно замелькали обрывки той жуткой ночи. Я невольно задержала дыхание, опасаясь, что воспоминания, навалившиеся на грудь бетонной плитой, сорвутся с губ мучительным стоном.

Взгляд скользнул по рукам Тэя́на. Он сцепил их в замок и сжал пальцы так сильно, что те побелели. Совпадали ли наши мысли сейчас или его терзания касались исключительно недавних событий? Размышляя над этим, я осмелилась взглянуть на красивое азиатское лицо, застывшее, словно ледяная скульптура – идеальная, но такая безжизненная. Прямо как его глаза, больше не источавшие солнечное тепло. Они превратились в два черных лоскута беззвездного неба, на дне которого змеиным клубком извивались чувства куда более разрушительные, нежели обычная боль: вина и страх…

– Саранхе, – внезапно произнес Мин, отчего Макарова в голос ахнула и поспешила к двери, на ходу выдумывая причину своего уж слишком очевидного бегства:

– Ой… Знаете… Так кофе вдруг захотелось… Вам взять?..

Я машинально пожала плечами, краем глаза подмечая, как уголок рта Тэя́на едва заметно дрогнул, борясь с улыбкой. Катя бросила на корейца беглый, но не случайный взгляд, будто хотела его подбодрить, и тотчас выскользнула в коридор. Мин шумно выдохнул, по-прежнему смотря себе под ноги. Немного помолчал, должно быть, собираясь с мыслями, и снова заглянул мне в глаза, но на сей раз менее решительно. Я, не желая, чтобы тягостная тишина вновь сковала нас неловкостью, заговорила первой:

– Ты ведь знаешь, я не понимаю корейский.

– Да, – таки улыбнулся Мин, впрочем, всего на мгновение. – А почему не спрашиваешь, откуда я знаю русский?..

– Потому что не нуждаюсь в ответе. Что ты сказал до того, как Катя вышла из палаты?

– Не нуждаешься, потому что неинтересно или есть другая причина? – проигнорировал мой вопрос собеседник.

– Не нуждаюсь, потому что ответ мне известен. Так что ты сказал, Тэя́н? – настаивала я, предчувствуя, что за странным, но очень красивым словом скрывалось нечто важное.

Внезапно Тэя́н широко улыбнулся. В его глазах вновь заискрился тот самый солнечный свет, который всякий раз заставлял мое сердце трепетать. Вот и сейчас в груди стало так тесно и горячо, что на мгновение показалось, будто у меня поднялась температура. Я даже приложила ладонь ко лбу, надеясь удостовериться в верности своего заключения. Однако тело было в порядке, по крайней мере с медицинской точки зрения.

– Ну, чего так на меня смотришь? – теперь уже спросила я, пряча за резкостью вопроса внутреннее смятение.

– Ты впервые назвала меня по имени, – с глупой улыбкой ответил Тэя́н, и сердце вновь заколотилось в груди барабаном. – Можешь сделать это еще раз?..

– И даже не спросишь, откуда оно мне известно? – с надменной усмешкой произнесла я, изо всех сил стараясь сыграть равнодушие.

– Кэтрин уже успела тебе что-то рассказать? – предположил кореец.

– Нет, – я отрицательно помотала головой, – просто моя память вернулась. Я вспомнила все о той ночи. И тебя тоже…

Нежная улыбка Тэя́на тотчас окрасилась в мрачный оттенок горечи. Он нервно закусил губу и, туго сглотнув, сделал небольшой шаг в мою сторону. Я невольно вздрогнула, испугавшись этого сближения. Мин замер. На побледневшее лицо легла горестная тень разочарования. Вероятно, он решил, что я боялась его, и в какой-то мере был прав. Вот только причина моего страха крылась отнюдь не в сближении, а в непонимании собственных чувств, которые не получалось контролировать, когда Тэя́н был рядом. Я хотела держать его на расстоянии. И в то же время мечтала, чтобы он, невзирая на мои протесты, подошел ближе, взял за руку столь же крепко, как сделал это во сне, и никогда больше не отпускал…

– Прости, – с дрожью в голосе шепнул Мин, вновь опустив взгляд в пол.

– За что именно ты просишь прощения? – едва не задохнувшись от противоречивости собственных желаний, сдавленно произнесла я.

– За все, – так же тихо и низко ответил Тэя́н. – За каждую секунду, что тебе пришлось сомневаться во мне. За дни, которые ты провела, справляясь с болью в одиночестве. За мою трусость и нерешительность. За ложь. За упущенное время. За то, что снова подверг тебя опасности, не оказавшись рядом. И за чувства, которые я столько лет прятал глубоко в себе, а должен был одаривать тебя ими каждый день своей жизни…

– Тэя́н, – попыталась возразить я, но Мин снова порывисто произнес:

– Саранхе... – и замолчал.

Его взгляд взволнованно заметался по комнате, дыхание участилось, а глаза заблестели – совсем как у Кати, когда она увидела, что я пришла в себя. Секунды вдруг потекли так медленно и лениво, что вскоре начало казаться, будто время, как и мы, вовсе остановилось, опасаясь двигаться дальше. Но тут, решительно подняв голову и встретившись со мной взглядом, в котором зажглась уверенность, Тэя́н твердо подошел к кровати. Я не шелохнулась, боясь причинить ему боль и в очередной раз нечаянно оттолкнуть, пусть сама до сих пор и терзалась в сомнениях.

– Я больше не совершу этой ошибки! – непоколебимо произнес Мин, взяв меня за руки.

Сердце испуганно застыло в груди, но всего на мгновение. Робкий вздох спустя оно заколотилось с неистовой силой, обрывая мое дыхание.

– Саранхе,