Поздравляю, Сеул! - Катерина Райдер

ладони. Ощущения возникли двойственные, особенно когда я осознала, что мои губы невольно растянулись в улыбке. С одной стороны, мне захотелось как можно скорее разорвать прикосновение, с другой… Даже не знаю… Взять его за руку?..

Грудь высоко поднялась от глубокого вздоха. Под ребрами тотчас болезненно заныло. Аккуратно поменяв положение, чтобы не разбудить парня, но избавиться от неприятных ощущений, я устроилась на подушках вполоборота к нему. Длинные прямые ресницы Тэяна слегка подрагивали, выдавая тревожность его сновидения. Плотно сжатые губы побледнели. Напряженно хмурившиеся брови образовывали глубокую морщинку чуть выше переносицы – изредка она пропадала, но почти сразу появлялась вновь. А частое прерывистое дыхание вызывало тревогу и у меня. Что Мин видел во сне? Какие демоны его терзали? И были ли они у нас общими?.. Глядя на него, такого надежного и вместе с тем беззащитного, я вдруг ощутила непреодолимое желание прикоснуться к блестящим угольно-черным волосам, провести по ним рукой, успокоить, шепнуть: «Все будет хорошо». Как и он сделал это однажды для меня…

Да, после стольких лет память наконец-то вернулась. Я вспомнила, что Сеул был не просто случайным незнакомцем из такси. А авария на дороге и встреча с диким кабаном в горах – не единственные эпизоды, когда ему пришлось спасать меня от беды. Все встало на свои места. Вот почему это красивое лицо вызывало столько противоречивых эмоций. По той же причине, вопреки здравому смыслу, я тянулась к, казалось бы, совершенно незнакомому человеку, подсознательно ощущая себя рядом с ним в безопасности. И потому же, полагаю, вернулись кошмары: не с целью свести с ума, а пытаясь разрушить барьеры и воскресить потерянные воспоминания. «Вспомни меня…» – часто слышала я во сне. Чувствовала, что упускаю нечто безмерно важное – основополагающий осколок мозаики, без которого, даже справившись с травмой, не ощущала себя цельной… Оставалось неясным одно: почему Тэя́н не открылся мне с самого начала, притворился случайным незнакомцем, играл… Впрочем, я и правда совсем его не знала, но была обязана жизнью…

Всепоглощающая благодарность вдруг разлилась по груди теплым глинтвейном, заставляя сердце биться быстрее и так громко, что дыхание перехватило. Я сжала правой рукой больничную сорочку, чувствуя мощные толчки. Бум-бум-бум – содрогалась мышца, качая по телу горячую кровь, стремясь разрушить окаменевшую корку льда, в котором пребывала последние восемь лет, и всецело ощутить то, что прежде я отчаянно страшилась чувствовать. Зрение вновь помутилось – в уголках глаз начали собираться слезы. Тэя́н шевельнулся, возможно, из-за моего слишком пристального взгляда. Я поспешила убрать руку, но оцепенело застыла, почти оглохнув от неистово заколотившегося сердца, когда кореец накрыл своей ладонью мою и мягко, но настойчиво сплел наши пальцы. Его губы пробормотали неизвестные слова на родном языке. Я вновь бессознательно улыбнулась. Хотелось бы мне знать, что именно прошептал Сеул…

– Я больше никогда тебя не отпущу, – внезапно раздался голос Кати откуда-то справа.

Я повернулась на звук. Макарова, сладко потягиваясь, вышла из соседней комнаты. Не палата, а целая квартира… Может, там еще кто притаился?

– Он сказал, что никогда вас не отпустит, если вдруг не поняли, – повторила Катя, кивнув на спящего Тэя́на. – И я с ним полностью согласна. Вы такая проблемная, Даша, что на его месте я бы вас держала строго на привязи!

Макарова всеми силами старалась продемонстрировать свое недовольство: говорила с напускной надменностью, негодующе щурилась, цокала языком, но не могла скрыть невольной дрожи в руках и плечах. За своим показным возмущением она скрывала облегчение и, возможно, даже боролась со слезами, которые чуть позже все же наклюнулись, заблестев в ясных, но слегка покрасневших васильковых глазах.

Катя звучно шмыгнула носом.

– Я так испугалась, когда Тэя́н нашел вас без сознания в горах. Что случилось на вершине? – спросила она, подходя ближе.

– Дикий кабан случился, – иронично усмехнулась я, неосторожно смело возвращаясь на спину, отчего плечо тотчас отозвалось болью. – Я побежала, оступилась, а потом…

И тут пальцы Сеула сжали мою руку сильнее. Я обратила на него взгляд. Кореец распахнул глаза и стремительно поднялся, глядя на меня с застывшим выражением ужаса на лице.

– Даша… Ты в порядке?! – сбивчиво произнес он, едва не задохнувшись от волнения, и бросился ко мне, заключая в крепкие объятия.

Я застонала, лишь теперь в полной мере осознавая всю тяжесть последствий своего падения. К счастью, переломов удалось избежать, но все тело жутко саднило, особенно левое плечо и правое колено. А при любом резком движении в голове раздавался странный шум, будто тиканье часов, – видимо, пульсировала рана. Я очень надеялась, что обошлось без серьезного сотрясения и вскоре это пройдет.

– Тэя́н, пожалуйста, осторожнее, – жалобно проскулила я, стискивая зубы от болезненных ощущений. – Еще немного, и ты закончишь начатое кабаном…

Мин мгновенно отпрянул, но его ладони так и остались покоиться на моих плечах, чуть заметно их поглаживая. Вот только этот исполненный заботы жест, казалось, был призван успокоить отнюдь не меня, а его самого. Похоже, Тэя́н до конца не верил, что я сижу перед ним целая и невредимая. Или, по крайней мере, не закованная с ног до головы в гипс.

– Прости… – вымученно прошептал он, жмурясь, будто и сам испытывал боль от каждого движения. – Прости, пожалуйста, Даша, я так сильно перед тобой виноват…

– Да все нормально. Ты здесь ни при чем, я сама полезла на ту гору…

– Да я ведь не о том, – начал было Мин и вдруг, пугливо всхлипнув, прикрыл рот ладонью, глядя на меня с глубокой озадаченностью.

В палате воцарилась странная, не гнетущая, но вызывающая беспокойство тишина. Несколько долгих секунд мы с Тэя́ном внимательно разглядывали друг друга. Я пыталась понять, почему кореец весь съежился, точно от холода. Он же пристально всматривался в мое лицо, будто искал в нем нечто определенное, но никак не мог обнаружить. И делал это столь старательно, что вскоре его глаза заслезились.

– 왜[48][ywae]… То есть… Why are you looking at me like that?[49] – путано заговорил Мин, однако тут же умолк, досадливо выдохнув сквозь зубы: – Ащ-щ…

Лишь тогда я осознала, что именно послужило причиной его столь сильного замешательства. Забывшись, Тэя́н заговорил со мной на русском языке. Однако, следует признать, я и сама сей оплошности не заметила. Тем не менее от язвительного комментария не удержалась:

– Что? Запутался в собственной лжи?

– Даша… – едва слышно прошептала Катя, явно стремясь оградить корейца от моих нападок. – Вы бы сначала выслушали…

По-видимому, за время моего отсутствия эти двое смогли найти общий язык, и маскарад с шаманкой более Макарову не