Брак по приказу - Татьяна Андреевна Зинина

мне эти привилегии. К хорошему быстро привыкаешь, а лишаться этого очень тяжело. Пойми, я знаю, о чём говорю. После ареста отца почти всё имущество нашей семьи было конфисковано. Нам оставили только дом и мизерное содержание от императора. Раньше я имела всё, чего только ни пожелаю: наряды, украшения, лучшие книги, посещала все премьеры в театре, дружила с дочерьми известнейших людей столицы. А потом вдруг оказалась выброшена из всей этой красивой жизни и осталась с растерянной, разбитой мамой, всеобщим презрением и без средств к существованию. Поверь, я не хочу переживать это второй раз.

Ар молчал, я же продолжала смотреть на свои руки, лежащие на коленях. Хотелось добавить, что мне на самом деле очень хочется иметь красивые вещи, и хоть недолго, но насладиться привилегиями титула герцогини. Но я знала, что потом будет хуже.

– Поехали, – проговорила, надеясь, что голос не дрогнет. – И спасибо за предложение. Мне лестно, что тебя хоть немного волнует моё благополучие. Но не нужно тратить на меня деньги. Достаточно того, что я живу в твоём доме и ем твою еду.

Автомобиль тронулся с места и неспешно покатил по улице. Мы ехали по центру Дайвиса. Мимо проплывали парки, особняки аристократии, здание императорского театра, старый ипподром. Я видела эти достопримечательности сотни раз, но только сейчас, глядя на них в окно машины Армана, поняла, что это всё давно стало чужим миром.

Прошло уже пять лет, как мы с мамой стали самыми обычными горожанками, живущими на крохи, и нам давно пора было оставить прошлое в прошлом. Продать дом в центре, купить что-нибудь маленькое и уютное на окраине. Уверена, нам бы обоим стало легче, но нет, мы продолжали держаться за происхождение, древнюю фамилию и память рода. В глубине души надеялись, что вот-вот папу отпустят, и всё станет как прежде.

И только теперь я окончательно осознала, что не станет. Даже если отец снова будет с нами, мы просто не сможем жить, как жили раньше. Нам придётся строить свою новую реальность. А значит, пора избавиться от того, что держит нас в прошлом.

Когда автомобиль остановился у ворот нашего старенького особняка, я уже хотела выйти, но Арман поймал меня за руку.

– Сегодня я планировал потратить на обновки для тебя пять тысяч фитов, – сказал он, глядя мне в глаза. – Эти деньги твои. Ты вольна распоряжаться ими, как хочешь. Подожди минутку, выпишу чек.

И пока я ошарашено хлопала глазами, достал из своей сумки чековую книжку, вывел в нужной строке сумму, поставил подпись и даже закрепил магической печатью. Но когда протянул мне, я отрицательно замотала головой.

– Бери, – строго сказал Ар, а смотрел так пристально и сурово, что у меня по спине пробежали мурашки. – Не сомневаюсь, что потратишь их с умом. И лучше переведи на свой счёт. А то мало ли…

Он не закончил фразу, но в его глазах стояла такая острая решимость, граничащая с безысходностью, что стало не по себе.

– Завтра утром заберу тебя. Скажем, в десять, – переведя взгляд на дорогу, сообщил Арман. – Не хочу, чтобы ходила одна.

– Я не могу принять эти деньги, – выдала я, наконец. – Тут слишком большая сумма.

– Забирай.

Арман проговорил это холодно и ровно, будто совсем не испытывал эмоций. Будто ему было всё равно. Одарил меня равнодушным взглядом и добавил с высокомерным раздражением:

– Давай потом поспорим по этому поводу, сейчас мне нужно ехать.

Я не сразу осознала произошедшую в нём резкую перемену. Всё же он давно не общался со мной в таком тоне. И вдруг поняла, что успела привыкнуть к совсем другому Арману. А ведь раньше он всегда был именно таким: отстранённым и неэмоциональным ‒ и его холодность казалась мне проявлением высокомерия. Но сейчас, узнав Ара другим, я вдруг поняла, что это та самая маска, за которой он привык прятать все свои чувства. И слетает она лишь с близкими людьми. Белкой, Четом, Нолой… а с недавних пор и рядом со мной.

Это открытие ошарашило меня ещё сильнее, чем врученный чек. Словно пришибленная своей безумной догадкой, я всё-таки вышла из машины, проводила её взглядом и только у калитки обнаружила, что сжимаю в руке бумажку с печатью и круглой суммой.

Тут же спохватившись, сунула её в сумку и поспешила закрыть ту на замок. Ну а про себя решила, что не стану пока ничего с ней делать. Сначала ещё раз поговорю с Арманом, и уже после этого подумаю, как правильно поступить.

Глава 18. Тайник и вечеринка

Мама была очень рада моему неожиданному визиту. Сразу позвала на кухню, где как раз занималась приготовлением обеда, напоила чаем, угостила сладким пирогом. Долго расспрашивала о свадьбе и наших отношениях с Арманом. Я отвечала спокойно, в подробности не вдавалась, ну и всю правду, конечно, не говорила.

Из моего рассказа выходило, что мы с Аром не ругаемся, даже наоборот, стараемся ладить. Идём на взаимные уступки, относимся друг к другу довольно уважительно и немало времени проводим вместе. А когда моя тактичная мама вдруг спросила о совместных ночах, я вдруг вспомнила наш вчерашний поцелуй, и вся залилась краской. Такой реакции моей скромной родительнице оказалось достаточно, и она сама перевела тему на более безопасную. Принялась рассказывать о событиях прошедшей недели и даже призналась, что снова поверила в скорое возвращение папы, ведь император при свидетелях пообещал помиловать отца, когда я рожу.

Она выглядела такой воодушевлённой, такой цветущей, что мне стало жаль её огорчать. Может, это и неправильно, но я соврала ей, что мы с Арманом уже не раз были близки, а значит, беременность вполне возможна. Зато у мамы засияли глаза.

Они с папой безумно любили друг друга. Раньше, ещё до его ареста, такая любовь казалась мне великим даром Стихий. Но потом, видя, как довольно молодая красивая женщина чахнет в тоске по супругу, я поняла, что такая любовь ‒ ещё и проклятие. Мне тоже очень хотелось, чтобы папа скорее к нам вернулся, но я смогла жить дальше… в отличие от мамы, которая просто коротала дни, ожидая любимого.

Во время ужина, который мы по традиции накрыли в столовой, я снова вспомнила об Армане, который вместе с Белкой живо интересовался исследованиями моего отца, и решила спросить у мамы, не осталось ли дома каких-то папиных записей?

– Наверное, остались, – пожала она плечами. – Ты же помнишь, перед арестом, он два дня сортировал эти самые записи. Одни уничтожил, другие срочно отправил курьерской