Сиротка для Ледяного Повелителя - Алиса Лаврова

class="p1">Я со страхом смотрела на побоище и молилась, чтобы у меня хватило времени, пока сюда не прибудет сам Гаррет, и чтобы Соломон успел спрятать повелителя.

— Милли, — окликнул меня Соломон, — куда ты? Надо бежать.

Я покачала головой, глядя в черные глаза саджанца.

— Я должна попробовать.

— Ты погибнешь, — с горечью сказал он, — тебе даже не подойти к озеру.

— Значит, такова моя судьба.

Я вдохнула морозный воздух и утопая в снегу, обогнула мельницу, после чего направилась к площади с ледяными скульптурами.

25.

К своему ужасу я увидела, что разбиты не только те, которые в порыве безумия разрушил Вольц, но и все остальные.

Красивейший ледяной олень теперь лежал на земле, расколотый на несколько частей. Его роскошные ветвистые рога теперь осколками валялись на земле.

Люди Гаррета явно успели тут похозяйничать. К чему эти бессмысленные разрушения?

Я отвернулась и заторопилась дальше, стараясь не глядеть на осколки прекрасных изваяний, которые с таким трудом и любовью создавал Крастен. Нет смысла сожалеть о том, чего уже никак не вернуть. Хотя сердце мое сжималось от жалости к этим неодушевленным, но таким наполненным жизнью скульптурам, которые теперь лежали на снегу, словно мертвые.

А ведь где-то здесь есть осколки и той, что Крастен сделал последней повторяющей мои собственные черты.

Некогда оплакивать то, что уже не вернуть. Но если есть малейший шанс помочь Крастену и жителям поселения, пусть даже если на кону стоит моя собственная жизнь, я попробую.

Я шла вперед не глядя по сторонам, по той самой дороге, по которой совсем недавно вел меня повелитель.

Миновав площадь, я углубилась дальше в поле, по маленькой дорожке, которая еще хранила наши с ним следы.

Вдалеке показалась полоска густого леса и я еще ускорила шаг.

Наконец, я вошла под сень древних дубов, которые словно бы впитывали все звуки и весь доступный солнечный свет. Здесь было темно и глухо, словно уже наступили сумерки, и только изредка через густые хвойные кроны пробивались одинокие солнечные лучи.

Я смело двинулась внутрь леса, вперед, к волшебному озеру.

Я шла быстро, прекрасно помня, кто охраняет этот лес от чужаков и боясь встретиться с ними глазами. В прошлый раз они пропустили меня, но я была вместе с повелителем. Как они воспримут мое вторжение на этот раз?

Наконец, я заставила себя оглядеться.

Волки стояли впереди, преграждая мне путь. Их глаза светились красным цветом и самый большой, который, очевидно, был вожаком их стаи, слегка оскалил зубы.

Пока что это было только предупреждением. Но с каждым моим следующим шагом вперед, те волки, что поменьше, начинали один за другим утробно рычать.

Сердце мое заколотилось по ребрам.

Я знала куда иду, и знала. с чем могу столкнуться, придя сюда в одиночестве. Но у меня не было никакого выбора.

Я застыла от страха и встала на месте, замерев, глядя в глаза волков, в которых не было и намека на дружелюбие.

— Пожалуйста, — сказала я шепотом, — пропустите меня, милые волки. Мне очень нужно к озеру.

вожак вышел вперед и страшно зарычал. Нас с ним отделяло не больше трех метров. Все новые волки выходили из за деревьев на дорогу, преграждая мне путь.

Я понимала, что еще мгновение и меня растерзают.

— Вы не помните меня? — спрашивала я в отчаянии, глядя на волков, медленно приближающихся и утробно рычащих, предупреждая, что если я двинусь дальше, мне не поздоровится.

Конечно я понимала, какая глупость говорить с неразумными волками.

Но такими ли уж они были неразумными? Чем дольше я вглядывалась в их небесно-голубые глаза, тем больше мне казалось, что волки эти не лишены разума.

Что это было? Наваждение, или я и вправду начала понимать их истинную суть?

Я сделала еще один шаг навстречу вожаку волков. Он зарычал еще сильнее.

— Мне нужно пройти, — сказала я упрямо, — если вы против, то я все равно погибла.

Я зажмурилась и пошла вперед, ожидая в любую секунду, как волки начнут раздирать меня на части, впиваясь зубами в мое тело.

Я знала, что другого выхода у меня нет, я должна пройти вперед, к озеру, либо погибнуть здесь.

Я вспомнила лицо повелителя, который лежал при смерти и шептал мое имя, и делала один шаг за другим. Если я умру прямо сейчас, значит так тому и быть.

Но, к своему изумлению, я осознала, что прошла уже довольно далеко, но все еще была на ногах, все еще не растерзана дикими зверями охраняющими лес.

Наконец, я открыла глаза и с изумлением для себя осознала, что волки идут рядом со мной и не собираются меня грызть.

Самый большой волк шел так близко, что я могла дотянуться до его белой шерсти покрытой маленькими кристалликами инея. Я не верила своим глазам. Волки пропускали меня внутрь. Почему они это сделали?

Я бы обязательно спросила их, если бы только они умели разговаривать.

— Спасибо, — прошептала я вожаку.

Он посмотрел мне в глаза и я могла бы поклясться, что он кивнул мордой, словно бы говоря «пожалуйста».

Я обернулась и увидела, что за мной идет почти вся стая, не меньше тридцати огромных белоснежных волков. Они внимательно провожали меня своими синими глазами, и, похоже, не собирались причинять мне вреда.

Наконец, лес начал расступаться и вдалеке я увидела отблески солнца на поверхности воды.

До острова теперь было рукой подать, я почти у цели.

Я снова обернулась. Волки стояли у лесной опушки и внимательно наблюдали за мной.

Передо мной расстилалась зеркальная гладь озера, которое заморозил Крастен с помощью своей ледяной силы.

Вот только теперь никакого льда на озере не было.

Я присела на корточки и прикоснулась к воде пальцами. Кожу сразу же обожгло нестерпимым холодом. До острова было совсем близко, но перейти на него я не могла.

Я вотчаянии взмолилась, взывая к голосу.

— Пожалуйста, — плакала я, обращаясь к нему, — скажи, что мне делать.

Но он безмолвствовал.

На месте огонька теперь была только привычная зияющая пустота. С огоньком я бы могла переплыть эту реку так, словно это было теплое море. Но без него я просто погибну.

Я посмотрела вперед, на остров, туда, где виднелось большое здание, в котором находилась чаша с водой и замерзшие невесты Крастена.

Они пришли туда в надежде стать повелительницами этих земель, но застыли каменными изваяниями. Я